И. Окстон - Всемирный следопыт, 1926 № 10

Крепко выругался Емельян, а тут на зло — «фррр», «пррр»: кругом рябки. Разгорелся Емельян, — давай впихивать патрон силой, затворил, нажал, вдруг — «Тахх»! Дымок по земле стелется. Прислонился Емельян к кедру и зовет меня тихо:

— Иди, Серега, сюда, я ногу себе прострелил.

Развороченный носок сапога пенился кровью. Черный пыж к оголенной, раздробленной кости прилип…

Дома Емельян об одном тосковал:

— Доведется ли мне потаежничать…

Мужественная Марья не голосила, но предложила совершенную чепуху: позвать бабку Власиху, Власиха заговорит прострел, кровь застынет, станут на место кости, кожей потом обрастут.

— Авось, и без пальцев ковылять можно, — говорит мужественная Марья.

Озеро красноречия пришлось вылить, чтобы убедить:

— Не поможет Власиха, гангрена получится, — всю ногу отпилят… Одно — ехать Емельяну в Томск как можно скорее.

Убедил. Около телеги стоит дряблая, злющая-презлющая Власиха, «докториные напасти» перечисляет.

Емельян тверд.

— Нельзя, бабушка, заговором: через заговор, говорит, будет ханхрен, значит, всю ногу к чертям собачьим…

Со времени прокладки великого сибирского пути станция Тайга свое название получила. Сейчас около станции — так себе, лесочек, человек давно уже отпихнул хвойную стену.

В январе на станции Тайга я пересаживался, добираясь до Томска. Вхожу в зал ожидания.

«Он или не он?»

Вижу Емельяна, но не калеку на костылях, а того же здоровеннейшего мужика: таежного товарища моего. Вот он от буфета к лавке прошелся: удивительно! — разве чуть-чуть припадает.

— Емельян!

— Мать честная, курица лесная — Серега!

От радости даже запрел.

— Со спасибочком тебе, Серега, — уму дал. Был бы ханхрен, кабы б тогда в Томск не поехал; это, в один голос, все докторье. Теперичка — хорошо. Отхватили маненько повыше пальцев, заживили и рогульки приставили. Что думаешь, на лыжах пробовал стегать, — ничего, еду!..

— А помнишь, как по тайге плакал? — спросил я.

— Хы: по тайге милой разве не заплачешь. Ну, случись, допустим, сейчас со мной, напрочь, к примеру, машина обе ноги отхватит.

— Тогда — как?

— Тогда преклонюсь я перед Марьей: «Вози меня под кедрач на день, а на ночь увози» — буду человеком…

— Дон, дон!

Хлестко звякнул звонок по морозу.

Садиться надо, — не наговоришься впопыхах.

Огромные черные тени рыбаков метались по земле, по кустам от вздымавшихся языков пламени костра. По берегу Волги, как огромная паутина, на прямых шестах сушились сети; на воде, далеко освещенной пламенем костра, виднелись широкие горла плетеных корзин, и плескались меж ними рыбацкие остроносые лодки.

Один из рыбаков постарше обернулся к сидевшему напротив него длиннобородому человеку в солдатской шинели, с сумкой за плечами, и сказал:

— Ну, рассказывай дальше.

Третий сидевший за костром, молодой парень наскоро заглянул в котелок, кипевший над углями, и приготовился слушать.

— Да, — неторопливо и ровно заговорил прохожий, — и называется этот город, значит, город Карла Маркса. Строится он уже пятый или шестой год и строится в дивном парке, где, значит, у каждого домика садик, и в садике том яблоки, вишни, и всякая ягода, и всякая овоща, и всякий плод, В городе том — все электричеством делается. Электричеством пашут, электричеством сеют, электричеством жнут, электричеством тесто месят и на электричестве хлебы пекут.

— Ух-ты! — восторженно перебил его парень, — а рыбу? — вспомнил он вдруг.

— Что рыбу? — недовольно переспросил прохожий.

— Рыбу, спрашиваю, ловить тоже электричеством будут?

— Не только ловить, даже разводить ее электричеством будут, — наставительно и спокойно ответил прохожий, — и не всякую рыбу, а только первый сорт. Стерлядь, осетра, белугу…

— Тьфу, пропасть их возьми! — сплюнул парень, — неужто все это возможно?!

— А то нет? — оборвал прохожий. — говорю, все электричеством. И от этого электричества такое всем будет облегчение, что каждому жителю на работу придется в день тратить не то два, не то три часа. Три часа он отработал по свой специальности, а остальное время — гуляй в парках, заходи в театры, катайся в электрических вагонах, читай электрическую лекцию, что кому надо.