Павел Шумил - Три, четыре, пять, я иду искать

В первую минуту испытываю только злость. Во вторую становится страшно. Где-то рядом со мной в темноте плавают десять литров крутого кипятка. Контакт с ним не обещает ничего хорошего. Он впитается в одежду, растечется по мне…

Чувствую себя черной кошкой в темной комнате, которую кто-то очень хочет найти. Лихорадочно просчитываю варианты. Вода остывает. Но это долго.

Ведро наверняка взлетело. Если долетит до потолка или переборки, вода размажется по стенкам и остынет. Значит, с каждой минутой опасность уменьшается. А вероятность столкновения увеличивается… Куда податься бедному пилоту?

У меня есть тряпка. Ей можно бросить в ведро. Знать бы, где оно?

У меня есть футболка, штаны и кроссовки с липучками. Их тоже можно бросить.

Если попаду тряпкой в ведро, весь кипяток выплеснется крупными каплями размером с апельсин. Это лучше, или хуже?

Слышу слабый «звяк» ведра. Нервы не выдерживают, запускаю на звук смятую в комок тряпку. Промахиваюсь, но по законам небесной механики сам лечу, вращаясь в другую сторону. Слабо ударяюсь обо что-то затылком.

Вычисляю, что если буду активно двигаться, точно поймаю черную кошку.

Или черная кошка — это я? Если поймаю — буду вареным раком. Красным!

Вареный рак против черной кошки…

Шарю в пространстве руками, цепляюсь за какую-то коробку и сворачиваюсь в позу эмбриона, коленки к ушам. Чтоб поменьше места занимать. Считаю секунды, минуты. На третьей минуте что-то теплое, влажное скользнуло по локтю. Тряпка вернулась. На пятнадцатой решаю, что опасность миновала.

Пора искать выход. Ощупываю предмет, за который держусь. Видимо, это плафон освещения. Значит, я на потолке, выход или в пяти метрах справа, или на аналогичном расстоянии слева. Наше дело правое, бросаю себя вправо. Угадал!

Открываю люк. В коридоре светят красные плафоны. Хорошо! Первым делом куплю на Земле маленький фонарик-жужжалку с механическим приводом, чтоб от батареек не зависеть — и никогда с ним не расстанусь!

Обесточиваю агрегатный отсек, вскрываю пол. Масло разъело изоляцию проводов, а вода устроила замыкание. В общем, все ясно. Маслопровод подтекает несильно, но давным-давно. А техники регулярно пополняют емкости.

И никто не подумал, куда же смазка уходит…

Столовой ложкой собираю загустевшую смазку в большой полиэтиленовый пакет, обматываю провода изолентой, докладываю об аварии на Землю. Получаю в ответ стандартное: «Действуйте по обстановке». Описываю в журнале состояния оборудования течь в маслопроводе, указание на необходимость очистить пространство под фальшполом от машинного масла. И указание о необходимости замены электропроводки в связи с разрушением изоляции.

Рутина…

И ни одного письма от Ларисы…

Моюсь в тесной душевой кабинке и размышляю, как причудливо распределились чужие технологии в пространстве. Чем выше, тем их больше.

Постепенно опускаются вниз. Источники энергии уже начали на аэробусы ставить. Но как ставят!!! Плакать хочется! Упаковывают каждый в громоздкую трехтонную неразборную конструкцию. Которую без автогена не вырезать из десятитонного двигателя. Это чтоб нехорошие люди утащить не смогли. И из движка ядреную бомбу не сделали.

Ну да, по сравнению с керосиновыми реактивными двигателями эти — шаг вперед. Но наши корабли летают в атмосфере, используя поле в режиме «дельфиньей кожи». Другими словами, захватывая полем огромные массы воздуха, и отбрасывая его в нужном направлении. Первые ракеты-керосинки тратили тридцать килограммов топлива на килограмм полезного груза на орбите. Мы выныриваем из атмосферы на второй космической, не израсходовав ни грамма рабочего тела. Но базы космических кораблей окружены тройным кольцом охраны. Быстрее долететь с Луны до Земли, чем пройти за проходную Плесецка или Мигалово. У американцев — то же самое, но с местным колоритом.

В смысле, людей не видишь, только глазки телекамер, сканеры сетчатки, отпечатков пальцев, голос с потолка, холодные лапы манипуляторов да коридор из металлических клетушек с выдвигающимися из стен толстенными металлическими дверьми. Сами корабли сразу после посадки заводят в бетонные катакомбы со стенами пятиметровой толщины.

Больше всего чужих технологий в «мячиках». Но работают «мячики» у чужих звезд. Когда-то давным-давно братья Стругацкие написали книгу.

«Пикник на обочине». О мимолетном контакте двух цивилизаций. Там проникновение чужих технологий в жизнь шло быстрее. У нас же — «человечество будет разделено на две неравные части» — тоже фраза из них. Земное человечество живет по-старому, космическое все активнее использует в быту подарки сверху. Такие дела…