Иван Тропов - Рассказы разных лет (сборник)

Когда сигарета все же кончилась, и во рту стало горько от тлеющего фильтра, он старательно затушил окурок на гранитных ступенях.

Становилось все темнее, но надпись на памятной плите еще читалась.

Уверен, настанет день, когда наши крошечные благодетели навсегда избавят человека от любого труда.

Два года назад, когда с помпой устанавливали эту плиту, надпись имела другой смысл. Но и сейчас она не врала. Чертов пророк!

Вот оно, светлое будущее. Подкралось.

Больше тебе ни танков, ни пушек, ни автоматов. Ни медалей, ни звездочек на погонах. Ничего.

Никакого труда на благо родины. Никакой выслуги лет. Ни-че-го!

Майор глубоко вздохнул. Воздух отдавал металлом и ржавчиной. Вот ты какой, воздух свободы…

Майор развернулся и зашагал к берегу.

Не очень спеша. Прогулка обещала быть долгой.

Ножи, вымоченные в соленой воде веревки, кляп…

И снег.

Снег валился сверху огромными хлопьями, серебристый в свете луны.

Старший хранитель Назар поежился от холода. Непривычно. Обычно милостивый Анунамэ заботится о своих слугах.

Но это — внутри своих владений. А здесь уже граница. Здесь щедрый Анунамэ бессилен. Туда, дальше — владения другого бога.

Знать бы еще, какого… Можно было бы попросить и его о помощи. Да только кто же просто так выдаст тайное имя своего бога? Никто. Ну а если тайного имени бога не знаешь…

Тогда остается одно: сиди смирно и тихонько дыши на коченеющие пальцы. Да молись милостивому Анунамэ, чтобы ненароком чужих богов не прогневать…

— Не дрожи, — бросил магистр, не оборачиваясь. — Всю удачу распугаешь.

Он все вглядывался вниз, в лощину. На дом чернокнижника.

Еще месяц назад там ничего не было. Теперь — длинный приземистый дом из гранитных валунов. Больших, тяжелых, хорошо подогнанных и отшлифованных.

В окнах свет. По зеленоватым занавесям иногда пробегают тени…

— Вышла! — шепнул Назар. — Вон она!

Из-за дома выскользнула тень. На голове широкий капюшон, лица не разглядеть — но явно женщина.

— Вижу, вижу… — пробормотал магистр.

Женщина обошла дом и пошла вверх по косогору — прямо к ним.

— Ну-ка, назад, — махнул рукой магистр. — Назад…

Да, женщина шла прямо сюда. В земли Анунамэ.

— Сдается мне, магистр, это кто-то из наших.

— Была, — отозвался магистр, не оборачиваясь.

— Что?.. — не понял Назар.

— Была наша, — сказал магистр. — Зови остальных. Быстрее.

Она даже не успела вскрикнуть.

Хранители налетели с двух сторон. Дюжина цепких рук, веревку на шею, рывком на землю, капюшон с лица…

— М-мать ее потаскуху! — не веря своим глазам.

— Аннушка-толстушка…

Она.

Только ее едва узнать. Вместо заплывших свиных глазок — огромные голубые глазищи. Вместо толстых щек — высокие скулы с ямочками. От двойного подбородка, свисавшего на шею, как петушиные сережки, не осталось и следа.

И кажется, под одеждой тоже никаких обвислых телес…

На миг руки всех оцепенели.

— Держите ее!

Магистр вцепился в плащ и рванул. Брызнули в стороны пуговицы плаща, с треском разлетелось по швам платье — и руки вновь оцепенели.

Лицо еще можно было узнать. Но тело…

Стройное, почти худощавое. Если что и напоминало прежнюю Аннушку-толстушку — то лишь крупные груди с плоскими сосками.

Только теперь они не были еще одной обвислой складкой, нет. Совсем нет. Теперь эти груди притягивали взгляд, манили руки…

— Ведьма…

— Чертово отродье…

И какова же должна быть сила того, что в доме? Если он может вот так вот, запросто, за один вечер…

— Да держите же ее! — рявкнул магистр.

Подцепил пальцем и откинул прочь удавку с ее шеи.

Аннушка с всхлипом втянула воздух, попыталась что-то произнести — но пальцы магистра клещами стиснули ее шею.

— Что? Что ему было нужно от тебя?

Магистр ослабил хватку — ровно настолько, что Аннушка смогла всхлипнуть:

— Я… Ничего… Он просто…

Пальцы вновь сомкнулись. Магистр навис над ней.

— Что? Что он взял взамен? — выплевывал он слова ей в лицо. — Он взял тебя? Он отымел тебя, потаскуха?! Говори!

— Нет… — На ее синих глазищах, словно крошечные алмазы, заискрились слезы. — Нет, нет!

— Тогда что?

— Он просто…

— Что?

— Слова…

— Что?!

— Я должна была повторить за ним слова!

— Ты… Ты продала ему свою душу?.. Ты продала ему свою душу?!

— Нет!

— Душу?!

— Нет! Нет! Там было другое… Я просто… Он сказал…

Пальцы сомкнулись. На этот раз куда сильнее.