Иван Тропов - Рассказы разных лет (сборник)

— Ну? Можно, майор? Давайте!

— Ну давайте… — махнул рукой майор.

Рыжее пятно ползло во все стороны от острова. Расползалось, расползалось, расползалось…

Казалось, что это горит и сворачивается в рыжие трубочки лист серебристой бумаги.

— Ну, что я говорил! — заявил профессор. — Видите, как все просто и безопа…

Рев истребителя изменился. Он пикировал вниз.

Ну все. Началось.

Чуть-чуть не успели…

— На землю! Ложись!

Майор повалил профессора, накрыл его своим телом. Мгновения растянулись в минуты, почему-то вспомнилось, как давным-давно тонул в пруду…

А истребитель все пикировал и пикировал. Как-то подозрительно долго.

Майор поднял голову — и еще успел заметить, как истребитель пробил рыжеватую корку стального льда и ушел в воду.

— Не понял… — пробормотал майор.

Истребитель никто не сбивал. Он сам рухнул. Ни с того ни с сего…

Майор слез с профессора. Достал пачку сигареты, зажигалку. Прикурил.

— Что случилось? Куда он делся? — крутил головой профессор.

Вокруг поднимались остальные.

Майор нервно затягивался и разглядывал небо. Цвет у него стал какой-то странный. Да и сам воздух… Мутный какой-то.

Огонек добежал до фильтра, майор выбил из пачки еще одну сигарету, стал прикуривать…

И замер.

На бумаге была ржавчина.

И на пальцах.

А взялась она — с зажигалки. Та вся покрылась рыжим налетом. Под пальцами он разлетался в невидимые пылинки.

— Значит, только по стали они ползут… — пробормотал майор.

— Да, по стали, — откликнулся профессор. — Ползут и окисляют. А что с самолетом-то? Отчего он упал? Кто-то из ваших ребят его сбил?

— А пузырьки ваши, микрометровые… У них какая толщина стенки?

— Пара тысяч атомных слоев. Плюс-минус по мелочи, разумеется, но это не важно. Главное, чтобы пузырек целиком, вместе с вакуумом внутри, был легче воды. Чтобы плавал. А что? Мощь науки произвела на вас впечатление, мой друг? — улыбнулся профессор. — Вы заинтересовались этим?

— А если ваши наномашинки, ползая по пузырьку, отщипывали от него слой за слоем, пока этих слоев не стало… ну, скажем, двести?

— Тогда… Тогда… О, боже…

Профессор поднял голову.

Небо выглядело странно. Словно в километре или двух над землей раскинулось огромное рыжеватое стекло, в котором призрачно отражалось все, что было внизу.

А внизу, у поверхности порыжевшего льда, воздух стал уже не просто мутным — он стал рыже-блестящим. Мириады неразличимых глазом частиц, заметных только скопом, скользили вверх…

Вверх, где ветер разнесет их куда угодно. По всей земле. К самолетам и зажигалкам, к кораблям и танкам, к машинам, станкам, молоткам, гвоздям и скальпелям… Для этих маленьких неутомимых благодетелей накопилось столько работы.

Темнело быстро.

Взмывшая в небо стальная пыль накрыла все зеркальным пологом.

Лед внизу покрылся слоем ржавчины, но еще держался. Лишившись света, наномашинки почти перестали окислять сталь.

— Как вы думаете, профессор, сколько лед еще выдержит? — спросил майор.

— Несколько дней точно… Это, — профессор ткнул пальцем вверх, — будет потихоньку ржаветь и опадать вниз, давая путь свету. Но этот свет будет тут же давать энергию наномашинам, которые будут жрать это, — он кивнул на лед, — и поднимать новую порцию пыли вверх. Это все надолго затянется… А впрочем, какая теперь разница… Это же конец света… И главное, ничего нельзя сделать… В лаборатории, там… Ничего не осталось… Все инструменты… Господи, теперь уже ничего не сделать… — он закрыл лицо руками.

Но майор на него не смотрел и не слушал. Он напряженно думал и разглядывал зажигалку. Превратившуюся в какой-то ржавый огрызок. Надолго ее не хватит…

Как и продуктов на острове.

И кораблей и самолетов ждать теперь не приходится. И не придется еще очень долго.

А через несколько дней стальной лед окончательно превратится в ржавчину и растворится в воде, и океан опять станет океаном…

— Профессор, вы когда-нибудь были в Австралии?

— Я? Нет…

— И я нет. — Майор вздохнул. — А придется.

Ближайшая большая земля, где есть пища и люди.

— Господин майор, мы готовы…

— Сейчас.

Майор медленно, маленькими глоточками, докуривал последнюю сигарету. Когда теперь придется еще покурить?