Александр Мазин - Сборник стихов

Когда весь мир. сойдя с ума,
Вертясь подброшенной монетой,
ворвался в сумасшедший март,
На небеса взошла комета.
Взошла сквозь сеть астральных карт,
Затмив размывы млечной каши.
Как хохотал безумец март!
Во весь размах небесной чаши!
Как бил в стошкурый барабан,
Как ликовал, срываясь с крыши
И обдавая луч-пуант
Соленьем подколесной жижи.
Сам господин Великий Пыл
Хватал за бороды упрямых,
Мелькнув сквозь стробоскоп толпы
Худым лицом Прекрасной Дамы.
И всех захлетывал азарт.
Нещадно смешивая ритмы,
Крушил стекло безумец-март.
Комета двигалась к зениту.

– Я – Артафон. Артемиды пес.
Быстрый ее аркан.
Ветер Эгейи меня принес.
Ветер полдневных стран.
– Но не быстрее моих колен!
Мне ль тебя не узнать,
Пестроголовый мой?
Я – олень!
Попробуй меня взять!
– Я – Артафон. Черномордый бог.
Бог, терзающий сны
Ланей. Я – лай. Я – мельканье ног.
Выгнутый лук спины.
– Тысячи лет, океан чащоб,
Века и века подряд
Я, оглянувшись через плечо,
Вижу тебя, брат,
И повелитель! Мой верный след,
Если я не люблю,
Дай оскорбляющей плоть стреле
Выпачкать шерсть мою!
– Да! Бесконечностью дней-погонь,
Верой, к которой тверд,
Я – Артафон! Рыжий огонь!
Я без тебя – мертв!
Близко. Между – один прыжок.
– Жена моя и сестра...
Санкт-Петербург. Подземный мешок.
Восемь часов утра.

Король был хром.
Возничий пьян.
Гарольд косноязык.
– Прошу добром!
Она моя!
И дергался кадык.
– Приду с полком!
Возьму на щит!
Обещано – отдай!
Король был хром.
Но знаменит!
Серьезный государь.
Отец молчал.
Народ роптал.
Принцесса терла глаз.
Гарольд скучал.
Возничий спал.
– Прошу в последний раз!
Добром! Приду – возьму на щит!
Отец махнул рукой:
– Приду! Приду! Зачем кричит?
Гасите факелы. Открой
Ворота шыре /Ближним/ Тролль,
Всего лишь – тролль.Иди!
Иди, скажи ему, гарольд,
Иди, скажи ему: Изволь!
Еще:пусть запасает соль,
А нет – и так сьедим.

Голос флейты остер и тонок,
Кудри бога в смоле.
– Помолись за меня, Мадонна,
Страсть мою пожалей!
Голос флейты упруг и резок,
Щеки бога в пыли.
– Потрудись за меня, Железо,
Если мало молитв!
Раскатись барабанной тряской,
Будто по полю – град.
Ноги бога в безумной пляске
Мнут тугой виноград.
Голос флейты – нездешний голос:
Прочь, зверье, из берлог!
Вон идет золотой и голый,
Пьяный радостью бог!
Не отринь же меня, Спаситель,
Се Твое колдовство!
Голос флейты – не голос витий,
Это – голос живой.
Бог идет по траве бессонниц,
Не сгибая колен.
Помолись за меня мадонне
И хмельного налей.
Голос флейты над полем битвы
И над полем любви!
Будь же счастье моей молитвой,
Лучшей – наших молитв!

Он был гончар. Кувшинный творец.
Создатель чаш и божков.
Таков был дед его, и отец,
И сам он тоже таков.
Он трогал комья властной рукой,
Как воин трогает меч.
Душа земли обретает покой,
Войдя в большеротую печь.
Он был гончар.Деревянный круг
С восхода и до конца.
Он плел судьбу свою, как паук
Плетет оружье ловца.
В душе земли остается след
Не глубже снятой вины.
Он умер ста восемнадцати лет.
За год до большой войны.

Все эти годы – один на один.
Он, и его клеймо.
Дорогой ландышей и седин,..
«Твоей дорогой, мой Господин!»
Не вглубь – вкруговерть холмов.
Колючей щекой, под колючий всхлип
В древесное существо.
Приник, притерся. Как плющ, как гриб,
Сосущей болью к коре прилип:
«О хоть бы ветви мои зажгли б!»
Рябиновое вдовство.
«Своя свобода!» Взвалив, как крест,
«Ползи,языческий крот!»
К тому, кто в соль превращает лес.
А море – в соль. Позвоночный треск.
В разводьях глаз – антрацитный блеск.
– Иди ко мне, мой урод!
Все эти годы: от пня до пня,
Сам хлаже бугристых льдин.
Как лань,бессмертие прочь гоня,
Гнилые губы землей черня.
И вот спросил его:
– Чтишь? Меня?
Солнце, мой Господин!

А солнце жжет сухой песок.
Ему плевать, он мертв.
Ну, брат, вдохнем еще разок,
Толкнем густой багровый сок
По стебелькам аорт.
Пустыня – старый, жадный рот.
Вот чертова печать
На брюхе мира! Плешь. «Вперед!»
На лошадях вскипает пот
И лбы камней трещат.
В аду для всех один закон:
– Попробуй не умри!
Поклон! Поклон! Еще поклон!
Когда-то здесь издох дракон:
Не выдержал жары.
Был город. Всосан./Копоть-плоть
На вогнутостях чаш/
Мозоли ног – песок молоть...
Когда сюда пришел Господь,
Все было, как сейчас.