Алекс Бор - Ах, прица-тройка, перестройка! (фрагмент)

Моя уверенность полностью оправдалась. Когда спина Геворкянц была впечатана к холодному пластику стены, а я почувствовал ее мягкую, возбуждающую грудь (Наталья почему-то не носила лифчиков), Геворкянц как-то странно заулыбалась и зачем-то наклонила голову набок. Испугавшись, что меня кто-то сейчас увидит, я отпустил Геворкянц, однако она осталась стоять у стены. На лице Натальи светилась радостная, чуть заискивающая улыбка, глаза, хитровато прищуренные, зовуще смотрели на меня, и грудь без того не маленькая, поднялась еще выше. Вся поза Геворкянц красноречиво свидетельствовала о том, что она не против, чтобы эксперимент повторился, но на более высоком уровне.

Я пожал плечами, повернулся и пошел прочь, вниз по лестнице. Геворкянц направилась за мной. Перед первым этажом она обогнала меня, повернулась ко мне и игриво подмигнула.

После чего не раз, как бы между прочим, намекала мне: приходи ко мне в гости в общежитие...

Будто бы в общежитии ей не с кем было заняться физзарядкой в постели!

Так что я избегал общаться с Геворкянц. Как только я видел перед собой ее ослепительную улыбку, мне хотелось зажмуриться или убежать за тридевять земель. Однако мы учились в одной группе, и мне изредка приходилось сдерживать свою неприязнь, так как с одногруппниками ссориться не резонно.

Тем более с комсоргом.

- Так ты пойдешь на собрание?

- Нет, наверное, - ответил я. Мне хотелось позлить Геворкянц.

- Ну, Андрюшенька, пожалуйста, приходи, - заканючила Геворкянц. - С меня же спросят, почему я не обеспечила явку. Неужели тебе меня не жалко?

Ох, уж эта ее манера разговаривать! Говорит - словно вязкий елей льет. Или угощает приторным сиропом. И так она общается не только со мной просто у нее такая манера разговаривать. Поэтому, кстати, никто из 25-й группы не отзывается о ней положительно. А уж если высказали свое мнение девушки из 25-й группы, то это кое-что значит. Для меня, во всяком случае...

- Не жалко, - ответил я.

- Почему? Неужели я такая нехорошая? Ну почему ты ко мне так плохо относишься? Разве я когда-нибудь сделала тебе что-то плохое?

- Ладно, отвали, - грубо оборвал я Геворкянц. - На нервы действуешь.

- Фу, какой ты противный! - Геворкянц обиженно передернула плечами и удалилась.

Наверное, действительно обиделась. Но на людей, подобных этой Геворкянц, нормальные слова не действуют. Когда начинаешь с ними разговаривать нормальным языком, они приходят к странному выводу, что вправе претендовать на твое расположение. И даже на дружбу. Так что приходится изредка ставить на место, чтобы не забывались.

- Андрей, что она к тебе привязалась? - услышал я за спиной.

Это была Танька Кедрина. Из 25-й группы. "Наш человек в Гаване".

- Зовет на комсомольское собрание, - ответил я.

Танька стояла в коридоре около окна. Джинсы "Тверь". Рубашка навыпуск.

Сумка "Адидас" через плечо. Ну прямо современная вариация на тему "Кармен".

А вообще-то Танька девчонка ничего. Симпатичная и обаятельная. В отличие от Геворкянц... В ее взгляде есть что-то инопланетное. Когда я ей об этом сказал - год назад, когда мы были в колхозе перед первым курсом, Танька не растерялась:

- А я и есть инопланетянка. Заброшена на Землю наблюдать за людьми.

- Надеюсь, вы не хотите нас завоевать? - поинтересовался я, почти готовый поверить тому, что сказала Таня. Дело в том, что я писал фантастическую повесть о девочке, прилетевшей на Землю с другой планеты в качестве наблюдателя, и мне было очень интересно, если бы такое случилось в реальности. Особенно здесь, в деревне, где мы уже почти месяц собирали картошку. Город остался далеко, развлечений не было никаких, и, думаю, всем нам не помешал даже контакт не только с космическими пришельцами, но и с потусторонними силами, только бы излечиться от скуки...

- Нет, что ты, совершенно серьезно ответила Таня, приятно улыбаясь, мы никого не завоевываем. Мы только воруем землян для опытов. Это очень больно, но мы не обращаем внимания на крики - наука требует жертв...

У Тани было полное розовощекое лицо с торчащими в стороны ушами, которые, впрочем, ничуть не портили ее, и полными губами, к которым мне почему-то всегда хотелось прикоснуться. Уши она закрывала густыми волосами, и ничего не было заметно.

- Надеюсь, что ты не принесешь меня в жертву своей науке?

- Посмотрим, - ответила Танька. - Я передам информацию в центр. Может быть, тебя оставят.

По-видимому, она выполнила свое обещание, данное мне больше года назад на картофельном поле. Соплеменники Таньки Кедриной до сих пор не трогали меня. Наверное, им хватало других подопытных...