Алекс Бор - Эффект пристутствия

И почувствовала, как сильные пальцы артиста сжимают ее безвольную ладонь.

Таня хотела поблагодарить своего спасителя, но губы не слушались. Не было никаких сил...

Бородатое лицо начало размываться, исчезать в кроваво-красном межзвездном пространстве, и Таня рухнула в незримую пустоту, откуда не было возврата...

2.

Очнувшись, Таня увидела над собой яркие пунцовые огни. Они дружно подмигивали ей, неся успокоение. Белая полусфера, зависшая над хроноскопом, тихо жужжала, ее зеркальная поверхность отражала яркие солнечные лучи, бросая блики на лицо Тани. Словно и не было утомительного путешествия в созданное компьютером прошлое, о котором напоминала только ноющая боль в простреленной груди. Правда, уже можно было терпеть. Таня расстегнула пуговицы летней кофточки, опасаясь, что как только она обнажит тело, неудержимо брызнет кровь... Однако опасения оказались напрасны. Крови не было. Не было и шрама, который непременно должен был бы остаться как свидетельство испытанных приключений. И хотя Таня не первый раз пользовалась хроноскопом и уже привыкла к связанным с этим эффектам, она недоверчиво провела пальцем по мягкой и податливой выпуклости на теле, куда вонзила свое жгучее жало свинцовая пуля. Правильно, нет никаких следов... а ты чего хотела? Ведь это была всего лишь иллюзия, виртуальность...

Тогда почему до сих пор болит?

- Танька! - раздался за спиной знакомый голос. Таня оглянулась и увидела Сергея, который по-прежнему был в кожаной куртке, по моде конца двадцатого века. Радостно улыбнулась ему...

И тут же, почувствовав на себе осторожный, но немного любопытный мальчишеский взгляд, спешно запахнула расстегнутую кофточку. Непослушными руками застегнула ставшие вдруг неудобными пуговицы...

- Ладно, не смотрю, - стушевался Сергей, отворачиваясь.

Таня почему-то улыбнулась, зачем придирчиво оглядела себя в зеркале, висевшем в кабине. И, отодвинув стеклянную дверцу, вышла из хроноскопа.

- Как дела? - спросил Сергей.

- Нормально, - ответила Таня.

- Очень болит? - пальцы Сергея остановились, немного не доходя до маленького холмика Таниной груди. Повисли в воздухе, не решаясь двинуться дальше.

- Немного, - ответила Таня. Хотя уже совсем не болело, - будто на самом деле пуля попала...

- Эффект присутствия, - глубокомысленно заметил Сергей. Таня улыбнулась:

вообще-то он парень ничего, тоже мечтает стать путешественником во времени и разгадывать тайны веков. - Знаешь, как я испугался, - признался Сергей, - когда увидел кровь... Решил, что тебя на самом деле убили... Знаешь, я уже много раз пользовался хроноскопом, но никак не могу привыкнуть... А знаешь, когда тебя увезли в больницу, тот певец...

- Не надо, Сережа, - хмуро перебила друга Таня. Она сейчас лютой ненавистью ненавидела хроноскоп, замечательный прибор, дающий возможность мысленно переноситься в прошлое, погрузившись в состояние особого гипносна, который создает особый "эффект присутствия", в результате чего можно не только побывать в прошлом, но и даже изменить его по своему усмотрению. За несколько минут можно посетить множество виртуальных миров, вступить в схватку с врагами, погибнуть, но все равно остаться в живых, проснувшись в кабине хроноскопа, первые секунды после "возвращения"

чувствуя себя еще там, в далеком от сегодняшнего дня навсегда ушедшем мире далекого прошлого...

- Не надо, Сережа, - повторила Таня, - ты же знаешь, что я очень люблю песни Слава Русина. И жалею, что его нельзя спасти. А мне так это хочется...

3.

..Как странно: Слав никак не мог вспомнить лица той девушки. Ни когда отрешенно стоял, провожая остекленевшим взглядом ярко-красную "скорую"; ни когда устало, изо всех сил стараясь скрыть накопившиеся за день раздражение и усталость, отвечал на дебильные вопросы вездесущих журналюг, желающих получить материал для свежей сенсации; ни теперь, когда, сбежав от телохранителей и полиции, мчался в больницу.

Слав плохо помнил, что произошло. В воспаленной памяти задержалось только смутное воспоминание о нелепом чувстве злого раздражения, многократно помноженного на нечеловеческую усталость после вчерашнего скандала с менеджером группы - самодовольным, высокомерным и грубым парнем, которому было чуть больше двадцати, но за спиной которого стояли очень влиятельные крутые ребята из одной подмосковной группировки...

А тут еще эта девица, летящая на него подобно бомбе... "А ей-то чего надо?" - мелькает усталая запоздалая мысль. И обрывающий все мысли стремительный прыжок... и близкие-близкие антрацитово-черные глаза девушки... глаза чистые и грустные, это Слав успел заметить... Грустные и обреченные...