Владимир Санин - Приключения Лана и Поуна

Мне, как представителю прессы, посчастливилось стать свидетелем интереснейшей полемики светил мировой науки и… грандиозного скандала, которым завершилась конференция.

Не стану пересказывать многочисленные газетные отчёты, а перейду сразу к описанию заключительной части прений, ибо главные события начались именно тогда. Шёл ожесточённый спор между представителями двух основных точек зрения – итальянским профессором Джакомо Петруччио и членом Британского Королевского общества сэром Мак-Доннелом.

– В прошлом, когда учёному не хватало квалификации, чтобы объяснить явление, – говорил Мак-Доннел, бросая сардонические взгляды на своего оппонента, – он прибегал к помощи бога. Сознавая, что в наше время такая аргументация недостаточно убедительна, безмерно уважаемый мною коллега ухватился за версию «космических пришельцев», чем вызвал ликование скучающей публики и недалеко ушедших от неё джентльменов с учёными степенями.

Профессор Петруччио засвидетельствовал своё глубокое уважение к логике почтенного сэра и спросил, как же подлинная наука, на вершине которой, безусловно, возвышается профессор Мак-Доннел, объясняет изображения на камне? Если сэр полагает, что дикари проводили свой досуг на футбольном поле и гонялись за мамонтами на реактивном самолёте, то он, Петруччио, готов немедленно признать превосходство коллеги и преподнести ему в качестве личного дара годовую подписку на юмористический журнал «Панч».

Сэр Мак-Доннел поблагодарил своего итальянского друга за великодушное предложение и сказал, что, когда ему хочется развлечься и досыта посмеяться, он читает не «Панч», а куда более весёлые учёные труды глубокочтимого оппонента. Что же касается автора рисунков, то он, Мак-Доннел, полагает, что здесь дело обошлось без всевышнего, сатаны и космических пришельцев.

Профессор Петруччио выразил радость по поводу того, что его друг и коллега установил личность художника и попросил поделиться этими, вне всякого сомнения, совершенно достоверными сведениями.

Сэр Мак-Доннел не делал тайны из своей версии. В рисунках первобытного Леонардо да Винчи просто имеет место случайное совпадение, из-за которого иной раз можно увидеть философский смысл в беспорядочной мазне дрессированного шимпанзе.

Пока коллеги препирались таким образом, а по залу разносился перевод их язвительных реплик, в задних рядах происходило какое-то волнение.

– А чего он обзывает обезьянами и оскорбляет? – послышался звонкий голос. – Пусти, рубашку порвёшь!

– Михаил Антонович, ну скажите ему! Мы же условились!

Треск разорванной материи – и Лешка, решительный и взволнованный, быстро зашагал к трибуне. Вслед ему полетело отчаянное:

– Ни слова о шкафе!

Двумя прыжками Лешка преодолел ступеньки и поднялся на сцену.

– Вы, простите, какое научное учреждение представляете, коллега? – под общий смех зала спросил председательствующий академик Котов.

– Девятый класс нашей школы, – возбуждённо ответил Лешка. – Но не в этом дело.

– А какой класс? – поинтересовался председатель. – «А» или «Б»?

– Зря смеётесь, – обиделся Лешка. – Я, конечно, вас уважаю, но лучше бы вы, товарищ академик, не тратили время на юмор, а то я возьму и уйду!

– Что вы, что вы! – в испуге замахал руками академик, вызвав новый взрыв веселья. – Надеюсь, вы не нанесёте такого удара науке, коллега… э…

– Алексей Лазарев, – подсказал Лешка. – Так я насчёт этих рисунков. Дело в том, – Лешка обвёл зал отчаянным взглядом, – …я обещал Аркашке и Чудаку… то есть Михал Антонычу, не болтать, но уж очень вы все из-за них переругались. Одним словом, я знаю, чьих это рук дело!

По залу прошёл насмешливый гул.

– Даже число знаю, когда они появились, – доверчиво сообщил Лешка, которому и в голову не приходило, что ему могут не поверить.

– Когда же, мой юный друг? – спросил председатель, весьма довольный тем, что выходка этого эксцентричного юнца прервала затянувшийся спор двух уважаемых учёных.