Клиффорд Саймак - Почти как люди

– Хелло, Родни, – сказал я.

– Паркер, ты? – донеслось издалека. – Какого дьявола т колобродишь в такой поздний час?

– Важное дело, Родж, – сказал я. – Ты ведь знаешь, что иначе я не стал бы тебя беспокоить.

– Надеюсь. Я заснул всего два часа назад.

– Пришлось из-за чего-то засидеться допоздна, сенатор?

– Так, небольшое совещание. Обсуждали кое-какими вопросы.

– Ты чем-то озабочен, Родж?

– Чем? – спросил он голосом ровным и гладким, как ледяной каток.

– Хотя бы невиданным изобилием денег в банках.

– Послушай, Паркер, – проговорил он, – если ты пытаешься из меня что-нибудь вытянуть, попусту тратишь время.

– Я из тебя ничего не вытягиваю. Напротив, сам хочу тебе кое-что сообщить. Если только ты меня выслушаешь, я расскажу, что сейчас происходит. Объяснить это не так-то просто, но тем не менее мне хотелось бы, чтобы ты мне поверил.

– Слушаю тебя.

– У нас на Земле сейчас находятся пришельцы, – сказал я. – Существа из космоса. Я их видел собственными глазами, разговаривал с ними и…

– Теперь мне все ясно, – перебил меня сенатор. – Завтра ведь суббота, и ты не упустил возможности накачаться.

– Ничего подобного, – запротестовал я. – Я трезв как…

– Ты получил свой чек и отправился…

– Но я даже не зашел за чеком. Так забылся, что он совершенно вылетел у меня из головы.

– Вот теперь я уже не сомневаюсь, что ты пьян в стельку. Такого не бывает, чтобы ты забыл про чек. Уж ты-то всегда тут как тут, стоишь в очереди с протянутой лапой…

– Да выслушай меня наконец, черт тебя побери!

– Ползи обратно в кровать и проспись, – приказал сенатор. – А если потом у тебя не пропадет охота со мной покалякать, позвонишь утром.

– Чтоб ты провалился! – взревел я, но мое проклятье повисло в воздухе. Он уже положил трубку.

И мне ответила лишь мертвая пустота гудков.

Меня так и разбирало хлопнуть трубкой, но я этого не сделал. Что– то меня удержало – быть может, мою ярость подавило ощущение полного поражения.

Я сидел, сжимая в руке трубку, из которой неслось далекое комариное гудение опустевшей линии; я уже знал, что надеяться больше не на что: мне никто не поверит. ни один человек не прислушается к моим словам. Как будто все они Этвуды, подумал я, как будто каждый из них лишь имитация человека, созданная из заполонившей Землю чужеродной материи.

А ведь если вдуматься, это не такой уж бред, сказал я себе. Это вполне могло бы произойти. И сотворить такое было бы как раз в духе пришельцев.

По спине у меня забегали ледяные мурашки, а я все сидел за столом, стиснув трубку, – самое одинокое человеческое существо на Земле.

Ведь могло оказаться, что я и вправду остался один, Что, если сенатор Роджер Хилл вовсе не человек, не тот, кем он был, скажем, лет пять назад? Что, если тело настоящего, подлинного Роджера Хилла запрятано в каком-то тайнике, а я только что разговаривал с поддельным Роджером Хиллом, с Роджером Хиллом – пришельцем? Что, если Старик – не Старик, а некое омерзительное существо, принявшее его облик? Что, если какую-нибудь крупную стальную компанию уже возглавляет не человек, а оборотень? Что, если пришельцы одного за другим убрали виднейших промышленников и политических деятелей и их места заняли существа из другого мира, перевоплотившиеся с таким совершенством и так прекрасно обо всем осведомленные, что в их подлинности не усомнились их собственные коллеги и семьи?

Что, если женщина, которая ждала меня в машине, была не…

Стоп, одернул я себя, это же чистое безумие. Психоз какой-то. Больная фантазия человека, настолько потрясенного и измученного, что он потерял способность к нормальному мышлению.

Я положил трубку на рычаг и отодвинул от себя аппарат. Медленно поднявшись на ноги, я встал во весь рост, окруженный пустотой и безмолвием. Тело мое бил озноб. Я спустился по лестнице и вышел на улицу, где меня ждала Джой.

«Мест нет» – вспыхивали и гасли буквы светящегося объявления, роняя красные и зеленые блики на черную гладь мокрого асфальта. Вспыхивали снова и снова, предостерегая мир. А в глубине двора маячили темные блоки мотеля; над каждой дверью горела маленькая лампочка, и, отражая переменчивые вспышки букв, мягко поблескивали припаркованные машины.

– Когда на постоялом дворе нет свободных мест, – произнесла Джой, – чувствуешь себя лишним.

Я кивнул. Мы уже проехали мимо четырех переполненных мотелей. Этот был пятым. Правда, не все объявления мигали, как это, но они неизменно были на каждом мотеле, слабо светясь в ночи. И хотя в эти вспышки не было заложено никакого особого смысла, своей выразительностью это объявление впечатляло больше, чем остальные. Казалось, будто оно с мрачным упорством настойчиво вдалбливало людям, что для них отныне нет места на Земле.