Вячеслав Назаров - Игра для смертных

Когда Дэвид снова открыл глаза, в комнате царили покой и тишина. Ничего не изменилось: стол и стул стояли на месте, приборы смирно висели на стенах. Дэвид с чемоданом в руках обошел всю комнату и никаких изменений не обнаружил.

— Видимо, наша уважаемая Петля обожает фейерверки и шумовое оформление, — процедил он сквозь зубы. — Что ж, учтем. У джинов тоже должно быть свое «хобби».

Однако настроение у него упало. Он с детства не любил непонятное и таинственное. Может быть, отложить все на завтра?

А если именно завтра Кларк выведет формулу? Тогда…

Горинг представил себе задний бампер «Электора», на огромной, уже недостижимой скорости уходящий от него все дальше и дальше в голубизну автотрассы…

Нет! Сегодня — или никогда.

Горинг шагнул к двери.

Если бы он оглянулся, то наверняка заметил бы прямо над столом в потолке маленькое отверстие, похожее на пулевое.

Кларк проснулся от сильнейшего удара грома.

Он открыл глаза и снова зажмурился. Даже сквозь прикрытые веки бил яростный синий свет. Это не могло быть молнией — свет был постоянен.

Кларк рывком откинул плед и босиком выскочил на дорожку сада.

Было светло, как днем. В неестественном мертвом свете деревья казались высеченными из черного мрамора. А за ними стояла исполинская башня из синего огня, бесконечно высокой вершиной упираясь в Полярную звезду.

От свиста вылетели стекла виллы, но оглохший, полуослепший Кларк продолжал стоять на мокром песке, не чувствуя резкого холода, пока перепуганная Мэгги не втащила его на террасу.

Башня уже в полной тишине медленно меняла цвета: голубой, зеленый, желтый. И все вокруг — перила террасы, песок дорожки, трава, шоссе за оградой, институтский парк, здания лабораторий и домики городка, прорисованные нерезко сквозь лохматые липы, — все, подчиняясь этому неспешному ритму, менялось на глазах, приобретая то влажную прозрачность аквамарина, то мудрую тяжесть малахита, то маслянистый жар золота.

Мэгги и Кларк молчали, стоя на террасе, пораженные, ошеломленные, даже не пытаясь догадываться о причинах этой фантасмагории. И только когда башня стала огненно-красной, в комнате заверещал видеофон.

Всклокоченный, с перекошенным лицом, Кэрол Старковский кричал с экрана, захлебываясь:

— Шеф, это «Сатурн»! «Сатурн» горит! Тревогу, шеф! «Сатурн»!

Через пять секунд взвыли сирены.

Старковский ошибся. «Сатурн» не сгорел. Когда световая башня, темнея, с легким гудением окончательно исчезла, все шесть этажей электронного мозга оказались целыми.

Впрочем, не совсем. Здание выглядело словно памятник древней архитектуры: во многих местах облезла краска, в алюмобетоне появились трещины, из которых в свете прожекторов темными змеями ползли вверх толстые побеги плюща, даже нержавеющий металл главной двери покрылся зелеными потеками окислов.

О том, чтобы проникнуть в здание, не могло быть и речи. Решили ждать утра.

Кларк ходил взад и вперед по залу главной лаборатории, которая стояла рядом с «Сатурном», и старался не замечать умоляющих глаз Старковского. Давать какие-либо комментарии к случившемуся он наотрез отказался.

Утром перемена оказалась еще разительнее. «Сатурн» явно постарел лет на триста. Он смотрел на людей подслеповатыми мутными стеклами, как выживший из ума дед.

Проникнуть внутрь решились только трое: Кэрол, Вилли и, несмотря на бурные уговоры Мэгги, Кларк.

Главная дверь, как, впрочем, и запасная, никак не реагировала на магический ключ Кэрола. Видимо, испортился замок. Пришлось вскрывать ее лучевой пилой.

Внутри было не лучше. Бетонный пол и стены поросли лишайниками и плесенью. Лифт не работал. В нем жили мыши. Медные шины трансформаторов с полусгнившей изоляцией покрывал толстый зеленый налет. Железные пластины проела ржавчина. Плотные пологи паутины сверху донизу драпировали полутемные залы. Винтовая лестница обрушилась в нескольких местах, и Кларк запретил по ней подниматься. Кэрол метался из зала в зал и плакал злыми слезами.

Единственный путь наверх был по трубе принудительной вентиляции, которая спиралью опоясывала все здание. По ней надо было ползти на коленях, но иного пути не было. Кэрол полз первым. Он хотел было вылезти на втором этаже, но Кларк сдавленно прогудел: «В операторскую…»

Ползти было невероятно трудно. Не хватало воздуха. От острого запаха плесени першило в горле. Руки и колени скользили по влажным замшелым стенкам. Каждый метр требовал столько энергии, что уже через пять минут все трое обливались потом. Фонари на шлемах вспугивали десятки летучих мышей, которые начинали неистово метаться в проходе, и без того узком. Кларк вылез на четвертом этаже и пробормотал, задыхаясь: «Больше не могу…» Вилли не без тайной радости остался с ним передохнуть, но тощий Кэрол полез выше.