Алекс Бор - Первые потери

Роберто одёрнул штанину и хмуро бросил:

- Да что там! Обычное дело...

- И совсем не больно? - спросил Димка.

- Во время боя ничего не чувствуешь, зато потом....

Только несколько дней спустя Димка узнал, что в том бою бандиты захватили в плен отца Роберто...

Спустя сутки его растерзанный, исколотый кинжалами, обезображенный труп нашли на окраине посёлка, в канаве, куда спускали нечистоты.

И Роберто дал себе клятву - отомстить за отца. Ради Элины, для которой отныне он стал не только любящем братом, но и строгим наставником. Почти отцом...

- И ты отомстил? - спросил Димка, замирая от щекочущего душу холодного страха. По спине пробежал едкий холодок колючих мурашек.

- Отомстил, - сквозь зубы бросил Роберто. И добавил тихо, даже чуть виновато:

- Только ты Элине ничего не говори. Ни о чём её не спрашивай. Она чуть не умерла от слёз. Когда увидела отца...

- А разве от слёз умирают? - спросил ошеломлённый Димка.

- Умирают, - жёстко ответил Роберто. - У нас умирать сейчас легче, чем остаться в живых...

- Тогда не уезжай туда, - предложил Димка.

- Не могу, - вздохнул Роберто, - там моя страна. И там сейчас очень плохо.

Я хочу, чтобы поскорее закончилась война... Если настоящие мужчины разбегутся, как крысы, кто будет защищать слабых? Вот я здесь отдыхаю, а у нас сейчас умирают люди, которые могли бы жить, если бы я... - Роберто осёкся, уронил голову на колени. Его плечи чуть вздрагивали, и Димке показалось, что Роберто всхлипывает...

Однако когда он поднял голову, то его глаза были сухими.

- Но ты же один, что ты можешь сделать? - спросил Димка.

- Я не один, - ответил Роберто, - нас много. И у нас есть оружие. И мы сможем, если объединимся, победить не только бандитов, но и тех генералов, которые хотят воевать дальше. Мы создали свою организацию... А всё-таки, ты ничего не говори Элине, хорошо? - тихо сказал Роберто. - Она ещё...

совсем ребёнок. Девочка... Ей очень трудно...

Димка, впервые так близко столкнувшийся с чужим горем не столько удивился, сколько поразился словам Роберто. Впервые он почувствовал, что тот мир, который он давно, чуть ли не с рождения, привык считать устойчивым, на самом деле оказался хрупким, как оконное стекло. И очень опасным...

Димка понял - нет, не понял, а скорее почувствовал, - что человек, который рождается, чтобы жить и быть счастливым, не застрахован от миллионов нелепых случайностей, которые могут как бы между прочем, невзначай отнять у него саму возможность каждый день видеть солнце и небо.

Димка понял, что жизнь не всегда бывает легка и приятна, что она, жизнь, может быть сурова и беспощадна к человеку. Особенно к маленькому человеку... К ребёнку. Жизнь может заставить мальчишку, которому едва исполнилось двенадцать лет, в одно мгновение стать взрослым, отнять у него привычные радости детства, ожесточить его душу, научить не любить, а ненавидеть, искать врагов, а не друзей...

- Когда я вернусь домой, - часто говорил Роберто, - снова буду защищать свой дом и свою сестру...

У Роберто не было другого выбора...

И потому свой последний рассвет непобеждённый в мальчишеских бойцовых схватках Роберто встретил, прижимая к кипящей от ненависти груди граненый ствол верного автомата. Быть может, Роберто уверенными очередями палил в бессердечных убийц, опьянённых сладким запахом человеческой крови, чтобы спасти жизнь своей подросшей - но оставшийся в Димкиной памяти прежней маленькой смуглой девочкой - сестры. Девочке с печальными чёрными глазами, которые так ярко горели озорным огнём, когда Элина беззаботно плескалась в светло-голубых водах южного моря, забыв на время о том, что на другом берегу этого моря её родина истекает кровью...

Конечно же, Роберто не мог допустить, чтобы глаза Элины стали ещё более грустными, чтобы в них навсегда вселилась старческая тоска. И потому он стрелял по врагам, которые пришли, чтобы убить Элину.

Стрелял до тех пор, пока его самого не настигла слепая пуля, которая не разбирает, кто перед ней - старик или ребёнок...

Но разве вина ребёнка, если он с детских лет учится стрелять из автомата, чтобы отстоять своё право на жизнь?

Разве он виноват, что повзрослел раньше срока?

Разве он виноват, что, защищая себя и свой дом, он научился отличать друзей от врагов и понял, что нельзя доверять никому. И в результате его душа - чистая детская душа, рождённая, чтобы любить мир и верить в людей, - омертвела...

Разве виноваты дети в том, что взрослые люди, которые забыли, что сами когда-то были детьми, и верили, что бывает вечная - на всю жизнь! дружба; которые если дрались, то только до первой крови и только один на один - а потом, повзрослев, затевают жестокие и бессмысленные войны, в которых кровь капает уже не из разбитого носа маленькими каплями, а льётся полноводной горной рекой, отравляя целые страны...