Максим Тихомиров - Сан-Сталинград

В его новый дом.

Сан-Сталинград.

Несмотря на всю секретность, враги-недобитки прознали о существовании еще одного воплощения Вождя народов, а посему для защиты наследника к нему был приставлен лучший боец системы — Аркадий. Один — чтобы не привлекать излишнего внимания. И еще потому, что он был просто — лучшим.

Аркадий невозмутимо продолжал грести. Пашка смотрел на него теперь с еще большим уважением.

— Вы не обижайтесь на меня, дяденька, — сказал он, обращаясь к роботу. — Я ж не подумавши, сгоряча. Спасибо вам.

По непроницаемому лицу робота сложно было понять, о чем он думает.

— Агенты Петрова, Касаткин и Аркадий представлены к государственным наградам, — поспешил сообщить майор.

На груди Аркадия, прихваченная за концы лучей точечной сваркой, сияла титанитовая звезда Героя Системы. Чапа хрустела сахарной косточкой. Кот Дикобраз, приподняв веко, взглянул на Пашку новехоньким рубиновым глазом и замурчал.

Лодка мягко ткнулась в подножие сбегавшей к морю лестницы. На самом верху лестницы, у резной балюстрады, кто-то стоял.

Майор помог Пашке выбраться из лодки и вытянулся во фрунт. Рядом лязгнул пятками, вставая по стойке «смирно», робот Аркадий. Кот и собака чинно сели у пашкиных ног.

— Вождь ждет, — одним уголком рта чуть слышно сказал майор и страшно округлил глаза, указывая ими на лестницу. Заробев, Пашка посмотрел наверх.

Солнце било прямо в глаза.

На фоне ущербного солнечного диска, ослепительно яркого, несмотря на отчаянные попытки слизня поляризоваться как следует, фигура человека казалась просто черным силуэтом. Потом он повернулся в профиль — и Пашка понял, что профиль этот ему очень и очень знаком.

Именно на этот профиль он смотрел все долгие дни своего пути к Солнцу.

Пашку переполнило благоговение. Он обмер было, замедлил шаг, но человек на верху лестницы поманил его рукой, и Пашка понял, что не может сопротивляться этому молчаливому зову.

Собака Чапа мягко толкнула его носом под колени. Кот Дикобраз потерся драным боком, прищурился и словно протиктакал: иди!

Чувствуя странную щекотку под носом, Пашка начал восхождение.

Сначала несмело, потом все более уверенно поднимался он по беломраморной лестнице. Плечи его распрямлялись, спина едва заметно ссутулилась, жесты сделались плавными и скупыми. Каждая ступенька словно бы делала его взрослее, даря опыт, мудрость и уверенность в себе куда большую, чем сам он смог бы приобрести за всю свою жизнь.

Ступенька за ступенькой Пашка шел вверх. И хотя ему самому это было незаметно, с каждым шагом он становился все более похожим на человека, который ждал его наверху.

Лестница вдруг кончилась.

— Здравствуй, папа, — сказал тот, кто еще недавно был беспризорником Пашкой.

И встретился взглядом с Отцом.

Тот улыбался одними глазами. От глаз разбегались веселые лучики морщин.

— Здравствуй, сын, — сказал Отец и обнял Пашку, уколов щеку жесткой щеткой усов.

От него пахло крепким табаком и солнцем.

Далеко внизу, у подножия лестницы, майор НКВД украдкой вытер повлажневшие глаза и спросил:

— Разве может быть на свете зрелище прекраснее, а?

— Гав! — сказала собака Чапа.

— НЕТ, — сказал робот Аркадий.

И только кот Дикобраз загадочно промолчал.

Но он ведь был кот, хоть и спецагент. А что с кота возьмешь?