Клиффорд Саймак - Вы сотворили нас

– Может, нам отправиться в замок? – спросила она. – Не на постоялый двор…

– Попытаемся, – отозвался я. – Здесь должна быть тропинка.

Я усадил ее на землю и присел рядом.

– По-моему, лодыжке уже лучше, – проговорила Кэти. – Может, я сумела бы идти сама, если вы найдете дорогу.

Я посмотрел на ее ногу и покачал головой. Кожа покраснела и, натянувшись, блестела, а опухоль заметно росла.

– Когда я была маленькой, – сказала она, – я представляла себе замки сверкающими и романтическими. Потом я прослушала два курса истории средних веков и узнала о них правду. Но вот стоит сверкающий замок, и вымпелы вьются, и…

– Это и есть то самое место, о котором вы думали, а этот замок в точности таков, каким вы и миллионы других девочек представляли его в своих романтически настроенных головенках.

Впрочем, они грезили не только о замках, напомнил я себе. На этой земле поселились все фантазии, сотворенные родом людским за долгие века. Где-то здесь спускался на плоту по нескончаемой реке Гекльберри Финн. Где-то в этом мире спешит по лесной просеке Красная Шапочка. Где-то здесь ощупью пробирается своим тернистым путем сквозь череду самых невероятных ситуаций мистер Магу [13].

Но какова же цель всего этого, и должна ли она существовать вообще? Эволюция нередко действует вслепую, и на первый взгляд кажется, что никакой цели у нее нет. И людям, возможно, не следует пытаться постичь эту цель – они слишком люди, чтобы понять, а тем более признать любой другой способ существования. Точно так же динозавры не смогли бы воспринять идею (разумеется, если у динозавров были свои идеи) человеческого разума, грядущего им на смену.

Но ведь этот мир, говорил я себе, являет, по существу, лишь часть человеческого разума. Ведь это с его помощью произведены на свет все детали, все населяющие его существа, все бытующие здесь идеи. Этот мир – продолжение человеческого разума, место, где мысль овеществляется, становится строительным материалом, его созидающим, а вместе с тем – и новым инструментом эволюционного процесса.

– Я могла бы просидеть здесь целый день, – сказала Кэти. – Просто сидеть и любоваться замком, но если мы хотим попасть туда – нам, наверное, нужно двигаться в путь. Похоже, я не смогу идти; вы в состоянии нести меня?

– Как-то в Корее, во время отступления, моего оператора ранило в ногу, и я тащил его. Мы слишком отстали и…

Кэти весело рассмеялась.

– Он был здоровенный, – пояснил я. – Совсем не симпатичный, грязный и все время ругался. Неблагодарный тип…

– Обещаю оказаться благодарной, – улыбнулась Кэти. – Все это так удивительно…

– Удивительно? – переспросил я. – В таком месте и с растянутыми связками?

– Но замок! – воскликнула она. – Никогда не думала, что увижу такой – совсем такой, о каком я мечтала!

– И вот еще что, – сказал я. – Больше возвращаться к этому не стану, но сейчас… Простите меня, Кэти.

– Простить? Но за что? За растянутую лодыжку?

– Нет, конечно. За то, что вы оказались здесь. Я не должен был вмешивать вас в это дело. Я не должен был посылать вас за конвертом. И ни в коем случае не должен был звонить вам из этого Богом забытого местечка – Вудмана.

– Но вам же ничего не оставалось делать, – поморщилась она. – К тому времени, когда вы позвонили, я уже прочитала записки, а значит, была вовлечена. Поэтому вы и позвонили.

– Они могли бы и не тронуть вас, но теперь, когда мы вместе отправились в Вашингтон…

– Поднимите меня, Хортон, – попросила она. – И давайте двигаться. Если мы доберемся до замка слишком поздно, нас могут не впустить.

– Ладно, – сказал я. – В замок так в замок.

Я встал и собирался поднять Кэти, когда в чаще в стороне от тропы послышался треск, а вслед за ним появился медведь. Шел он на задних лапах и был облачен в красные в белый горошек шорты, поддерживаемые единственной переброшенной через плечо лямкой; на другом плече он нес дубинку. Он улыбался нам самым обаятельным образом.

Кэти прижалась ко мне, но не закричала, хотя имела на то все основания, поскольку медведь, невзирая на улыбку, выглядел достаточно грозно.

Следом за ним из зарослей вышел волк. Дубинки у него не было. Волк тоже старался улыбнуться нам, однако получалось это куда менее обаятельно и более зловеще. За волком последовал лис, и вся троица выстроилась перед нами в ряд, дружелюбно улыбаясь.

– Мистер Медведь, – сказал я, – мистер Волк и Братец Лис, рад вас приветствовать.

Я старался говорить легко и непринужденно, однако мало преуспел в этом, потому что все трое мне не слишком нравились. Я всерьез пожалел, что не захватил биту.