Александр Бушков - Страна, о которой знали все

— Вообще-то я месяц сидел в Южной Америке, но радио было и в том городишке. Банальная история — снова наши ради нефти лезут в авантюру. Да, а где эта Гванерония? Что-то я не помню…

Я рассказал ему все — как я выдумал эту проклятую Гванеронию, как мое создание помимо моего желания обрело плоть и кровь, как мы с Райли продавали на сторону оружие и разыгрывали спектакль для репортеров, как вмешались наши союзники, как началась охота за мной. Обо всем. Он внимательно слушал, хмыкал, теребил бороду, иногда перебивал вопросами о второстепенных деталях.

— Ты мне веришь? — спросил я, закончив.

— Безоговорочно, — сказал он. — То-то название показалось мне незнакомым, я подумал сначала, что страну переименовали, новое название, вроде Заира, Зимбабве, Бенина… Да, твой Райли прав — ваша сила в обыденности. Пороха вы не изобрели, вы изобрели велосипед.

— Сам знаю, — сказал я.

— Но вот чего ты хочешь от меня?

— Господи, это же ясно. Ты известный журналист, сотрудник газеты, влиятельной настолько, чтобы ничего не бояться. Я тебе дарю сенсацию века, Саймон!

— Послушай-ка, — перебил он, — скажи честно — если бы не погибла Джейн, если бы не стали охотиться за тобой, ты пришел бы ко мне?

— Разумеется, нет, — сказал я, глядя в пол.

— То-то. Тебе хочется отомстить, неважно кому, только бы хоть как-то отомстить.

— Ты меня презираешь?

— Нет, наверное, — сказал он. — Просто ты и тебе подобные представляете собой новый тип людей — гомо информатикус — тип, родившийся с развитием телевидения и глобальной сети информации. Мир вы представляете себе по сухим цифрам, сводкам и диаграммам, строительство нового медицинского центра и сожженная карателями деревня для вас адекватны — всего лишь группа дырочек на перфокарте. И это позволяет вам относиться равнодушно к любому злу. К любому… Знаешь, у меня есть знакомый социолог. Он заложил в компьютер содержание десяти крупных газет за последние годы и вывел своеобразные алгоритмы. Он показывал мне созданные на основе этих алгоритмов «номера газет». Патрик, это было страшно! Среднее арифметическое, полная безликость, но не отличимая от реальных газет. Странам и президентам он дал условные имена вроде твоей Гванеронии, но сотня подопытных, которым он показывал свои «газеты», даже не заметила, что они поддельные, — те же угрозы и заверения, те же сообщения о мятежах и конкурсах красоты.

— Так, — сказал я. — Значит, я — гомо информатикус, довольно мило. Пусть будет так. Ну, а ты? Ты-то у нас кто? Святой? Черта с два, ты служишь тому же богу.

— Знаю, — сказал он. — Потому-то и не собираюсь выступать в роли судьи и праведника. Но между нами все же есть разница, Патрик. Я был в местах, где резвились террористы, которых посылали такие, как ты. Я видел, как горят деревни и умирают люди. И рассказывал об этом, как мог. С тобой обстоит иначе. Чтобы такие, как ты, увидели за стопкой перфокарт кровь и боль, требуется, как правило, чтобы земля у вас загорелась под ногами. Чтобы убили твою девушку, а за тобой гонялись с автоматами союзники. Вот тогда тебя проберет до души, и ты начнешь метаться — сохрани господь, не в поисках справедливости, всего лишь в попытках хоть кому-нибудь отомстить. Я тебя поздравляю, Патрик. Хоть что-то человеческое появилось, месть — это уже чувство.

— Провались ты, — сказал я. — Мне от тебя требуется одно — будешь ты об этом писать?

— Ни строчки.

— Прекрасно, — сказал я и встал. — Испугался? Что ж, понятно, есть кого бояться.

— Сядь! — рявкнул он, и я опустился на стул. — Дурак ты все-таки. Меня не испугали в Африке ваши «гориллы», чего ради я испугаюсь вас теперь? Скажи, пожалуйста, что произойдет, если статья появится?

— Меня выгонят.

— Тебя и Райли. А вернее всего, не выгонят — ваши миллионы у вас отобрать довольно трудно, как и отдать вас под суд — умеючи можно открутиться. Вы получите взбучку и будете по-прежнему корпеть над бумагами, раздувая реальные мятежи. С неделю люди будут смеяться над плохо знающими географию сенаторами и генералами, а потом все забудется. Сенаторы будут по-прежнему угрожать реальным людям и странам, генералы — предоставлять помощь прототипам твоего Мукиели. И все.

— Одним словом, ты оставляешь меня с этими молодчиками, нашими союзниками?

— Сиди, я не кончил, — он набрал номер. — Генри? Это Сай. Быстренько подбрось мне кого-нибудь из твоих ребят и оповести остальных. У меня здесь подполковник Грэм, да, тот самый. Да, новости поистине сенсационные.