Джейн Плант: Антирак груди

Когда первое потрясение утихло, я начала думать, что делать дальше. Мой муж работал на Ямайке, и у меня не было его номера (что вполне обычно для геологов), а дети жили с бабушкой. Я не хотела их расстраивать. Первым делом я позвонила своему старому и очень близкому другу. Джон Камак был моим доктором в детстве и до сих пор лечил мою мать. Несмотря на то что в Британии была полночь, он разговаривал со мной невероятно тепло. Он предложил провести тщательный осмотр и научил, как это делать. Джон знал меня достаточно хорошо и не стал дарить ложных надежд, поэтому мы пришли к заключению, что опухоль, которую я нашла, действительно раковая, но, к счастью, локализованная, и после возвращения в Британию ее можно будет удалить. После его совета и при поддержке канадской подруги я решила остаться на конференции, чтобы выполнить свои обязательства, но при этом пройти обследование в знаменитой больнице принцессы Маргарет в Торонто.

Следующую неделю мои роли периодически менялись: то я была профессиональным ученым, руководителем заседания или лектором перед аудиторией в восемьсот человек, то посетителем специализированной клиники, где проходила осмотры и делала биопсию, чтобы получить точный диагноз, то проводила время одна или с друзьями, чувствуя себя испуганной пятилетней девочкой и тревожась за собственное будущее. У большинства людей есть особенно привлекательные черты – длинные ноги, красивые глаза или роскошные волосы. В моем случае это грудь. У меня была маленькая талия и красивая грудь. До брака меня называли Пышкой, а в подростковом возрасте дразнили «пышными буферами». Мысль об утрате груди ужасала. Значит, теперь люди будут относиться ко мне с жалостью, а коллеги отпускать шуточки на мой счет?

Когда я вернулась в Лондон, врач уже записал меня на прием в онкологическое отделение ведущей лондонской больницы Чаринг-Кросс. Я никогда не забуду свой первый визит. Холл был заполнен напряженными женщинами и их спутниками; в воздухе витали страх и тревога, никто не разговаривал, и все мы старались не встречаться друг с другом глазами. Мои товарищи по несчастью выглядели ухоженными и напуганными; я сразу обратила внимание на то, что в холле сидели женщины разного возраста, с разной фигурой и разным размером груди. Я заметила двух чернокожих женщин, одну с Ближнего Востока, но при этом ни одной азиатки. Сейчас я понимаю, что уже тогда искала намеки на причину рака, пытаясь обнаружить у заболевших нечто общее. Конечно, будь это так просто, кто-то уже давно нашел бы объединяющие факторы; но подавить в себе инстинкты ученого я не могла. Эти испуганные лица и собственный страх говорили мне, насколько широко распространен рак груди и каким жестоким и всепоглощающим является урон, который он наносит женщинам, их семьям и друзьям.

В те месяцы и годы, что прошли после моего первого визита в клинику, я старалась как можно больше узнать об этом разрушительном заболевании. Находясь в глубоком личностном кризисе, люди нередко обращаются к основам, к тому, что они хорошо знают и чему доверяют. Для одних это может быть религия и вера. Для других – близкие друзья и любимые. Когда несчастье случилось со мной, я тоже обратилась к тому, чему доверяла больше всего, – к своему научному мышлению.

И это спасло мне жизнь.

Хороший ученый видит мир немного иначе. Будучи ученым, я хочу рассказать, как наука работает, что поможет вам понять различные подходы специалистов к проблеме рака груди.

Читая лекции своим студентам, я предлагаю представить науку как могучий дуб – древо познания, если хотите. Мы начинаем глубоко в земле, у кончиков корней, вечно ощупывающих почву. Именно там совершается множество открытий, там обнаруживаются новые и новые факты. Некоторые из них сходятся, образуют более крупные корни и, наконец, сливаются в единый древесный ствол. Эту последнюю функцию – собирание отдельных фрагментов информации для обретения нового взгляда, создания новой теории или серьезного прорыва – часто выполняет один человек, способный понять множество или даже все аспекты проблемы, которому повезло оказаться в нужном месте в нужное время, чтобы увидеть существующие связи. После этого новообретенное знание распространяется по ветвям и листьям – информация передается в мир, где ее можно использовать для самых разных целей.

Этот упрощенный взгляд на сложную и динамичную тему позволяет понять, как действует наука, чтобы представить обществу плоды своих трудов. Однако в последние годы все изменилось, и не в лучшую сторону. Сегодня максимум внимания и ресурсов (деньги, люди, оборудование, помещения) принято направлять тем ученым, которые работают у самых корней и часто используют очень дорогие высокотехнологичные методы. Иногда этот подход называется «наукой снизу вверх» (в противоположность «науке сверху вниз»). Великий естествоиспытатель Джеймс Лавлок доходчиво объяснил эту проблему в своей книге «Гея: практическая наука планетарной медицины»: «Чтобы понять физиологию Земли, необходимо взглянуть на нее как на целостную систему, „сверху вниз“. Нам нужна наука, но она должна расти и сверху вниз, и снизу вверх!»