Люция Сулейманова - Можно все. Возраст вдохновения

Вы помните, с каким трудом осваивали пожилые люди мобильные телефоны? Как они боялись нажать что-нибудь не то, как писали себе целые памятки, фиксируя в них простейший алгоритм вызова абонента? А какой почти суеверный страх вызывали у них первые компьютеры! И как упрямо они отказывались даже попытаться освоить эту систему, убежденно доказывая, что «все равно ничего не поймут»!

При возрастной потере сил человек вынужден выбирать для себя определенное дальнейшее поведение. Этот выбор происходит на нескольких уровнях: на уровне мыслей, действий, поведения, эмоций и даже характера.

Но такому поведению есть объяснение. На уровне мыслей у человека модели «дожития» сужаются интересы, и процесс познания кажется утомительным, а интеллектуальные затраты на что-то новое – обременительными. Если раньше его манила новая книга или фильм, о котором все говорят, а любопытный факт побуждал раскапывать информацию дальше, то теперь его мозг затуманивает усталость, которая постепенно превращается в интеллектуальную лень, «сон разума». В результате все, что требует сосредоточенной умственной работы и мыслительных усилий, отвергается.

В стародавние времена старикам, потерявшим все зубы, пищу пережевывали те, кто помоложе. Сегодня человек возраста «дожития» нуждается в пережеванной интеллектуальной пище: он ждет, чтобы ему коротко и максимально доступно объяснили все, что требуется, и он все меньше склонен к анализу и критическому восприятию информации. А поскольку он автоматически признает право силы за более молодыми людьми, то постепенно проникается к ним чрезмерным и безусловным доверием. И тогда люди модели «дожития» назначают главным авторитетом кого-нибудь молодого, кто будет объяснять им правила этой непонятной стремительно меняющейся реальности, и эту истину в последней инстанции они не подвергают даже малейшему сомнению.

В результате они слепо верят рекламе на радио и покупают за огромные деньги никчемный мел под видом революционного лекарства. Они доверчиво слушают телефонного мошенника, уверенно навязывающего им какую-нибудь отвратительную обманную схему, и отдают ему последние сбережения, зачастую даже не ради себя, а ради грядущего обогащения детей и внуков. Они так давно отказались считать себя интеллектуально и физически полноценными в этой новой реальности и так безропотно передали все права «внешнему управлению», что стали совершенно беззащитными перед уверенностью, напором, апломбом, заумной скороговоркой и наглыми всезнающими интонациями молодых владельцев этого мира. Конечно же, молодые знают лучше! Конечно же, нужно просто слушаться, все равно не поймешь и не разберешься. Я же умный, я не попадусь на удочку мошенников – все звучит так логично, эти обаятельные интеллигентные специалисты не могут меня обмануть и желают мне только добра! А потом все вокруг только руками разводят, изумляясь самоубийственной доверчивости человека, который еще вчера был воплощением здравомыслия, разумного скепсиса, логики и интеллектуальной состоятельности. Вот именно: еще вчера. То есть до того момента, пока он сам себя не перевел в режим «дожития» на уровне мыслей.

На уровне действий у человека замедляется темп жизни и сокращаются «маршруты». Да, теперь все происходит медленнее: человек медленнее соображает и медленнее действует, ему трудно рассчитать и распределить свои силы, поэтому он предпочитает действовать «с походом», закладывая на все дела больше времени.

Маршруты сокращаются и в буквальном, и в переносном смысле. Во-первых, человек действительно начинает бояться расстояний – те условные метры, которые раньше он преодолевал, сам того не замечая, теперь заранее вызывают чувство усталости и дурноты. Во-вторых, количество маршрутов все уменьшается и в конце концов сводится к нескольким регулярным, знакомым и необходимым. Условно говоря – до магазина и обратно, до поликлиники и обратно, до аптеки и обратно, до дома детей или ближайших родных и обратно. Новые пути кажутся избыточными, а порой даже опасными, не стоит и пускаться в это полное неизведанных угроз путешествие. А в-третьих, маршруты в широком смысле этого слова спрямляются и упрощаются до предела.

В первую очередь сокращаются маршруты «мыслительные»: человек начинает все упрощать, и ему уже не интересно, а утомительно углубляться в «переулки», узнавать что-то параллельно, уходить в «боковики». Помните, как в детстве и особенно подростковом возрасте нас раздражала склонность пожилых людей к банальностям и «общим местам»? Но если очень молодой человек наделяет мир подчас даже избыточной сложностью и даже в самой расхожей любовной коллизии видит уникальность, то человек возраста «дожития», напротив, предпочтет свести даже самую непростую историю к понятной картотечной формуле, к очевидному «вода мокрая, а Волга впадает в Каспийское море». Потому что ему так проще и удобней, потому что у него уже нет сил вглядываться в оттенки и подмечать нюансы.