Павел Есипчук - Еда – инструмент саморазвития

Дальше от меня ничего не зависит, я попадаю в поток, захватывающий как магнитом. Еда в руке и подносится ко рту. Я ещё не поел, но уже полный восторг! Чувство голода забыто, всё меркнет за предвкушением процесса насыщения.

Жую. Вот она, встреча двух яростных потоков – желаемого и желания. Они врезаются друг в друга как ядра в адронном коллайдере и разлетаются фейерверком вкуса! Этот фейерверк совершенно безопасен и полностью приковывает внимание. В нём растворяются заботы, забывается тело, пропадает личность. Нет нужды что-то контролировать или решать. Не нужно напрягаться. Ничего не нужно! Есть счастье как жизнь, выраженная в этом фейерверке вкуса, меняющемся с каждым движением челюстей и языка.

Осёдланная волна легко захватывает, и наслаждение продолжается само собой. Ложка за ложкой, кусок за куском, блюдо за блюдом… поток, полностью самодостаточный, продолжается, пока не исчерпается разность потенциалов желаемого и желания. Тогда приходит чувство насыщения.

Снова начинают расходиться полюса, чтобы повторить эту карусель.

Высшей формой наслаждения я назвал еду, потому что ощущения, которые я испытываю, когда ем, схожи с описаниями ощущений, используемых для описания «высших» форм наслаждения, таких как нирвана или секс или блаженство или просветление. Когда я жую, пропадает моя личность, пропадает любое разделение, пропадает анализ, пропадает всё, что можно было бы описать словами, пропадают и сами слова. И остаётся поток вкусовых ощущений.

Я не мог ничего подобного написать, когда только начинал свои исследования с едой. В то время на фоне потока мыслей еда была чем-то незначительным.

Информация – это цвет, вкус, образ… все то, что можно описать или прочувствовать, несет в себе информацию. Получается, что всё – информация. В том числе, еда.

Вот несколько весьма грубых, но понятных примеров.

Хозяйка, обычно прекрасно готовящая, подала горелое блюдо. Для меня это информация о том, что мысли хозяйки сейчас далеки от приготовления пищи, вероятно, она чем-то озабочена или обеспокоена.

Неряшливо разложенная поваром на тарелке еда говорит мне о его неаккуратности или рассеянности, так же как идеально сервированное блюдо говорит о тонком внимании к деталям.

Еда содержит информацию о своей свежести, и иногда можно даже определить с чем соседствовала еда, пока лежала. Например, если положить продукт в холодильник рядом с рыбой, он впитает в себя её ароматы. Или даже просто ароматы самого холодильника как есть.

Аромат блюда всегда расскажет мне о его привлекательности, составе и пользе.

Большую часть информации, заключённой в блюде, я никак не могу интерпретировать. Но она есть. Как в музыке- она льётся, проходят ноты, частоты, уровни громкости, информации очень много, и она создаёт общую картину, разворачивающуюся во времени. В итоге складывается моё ощущение от композиции.

Вот пример информации заключенной в блюде: внешний вид, вкус, аромат, физическая консистенция, температура, в том числе, настроение, которое оно несет, образ повара, а также сопутствующие социальные нормы и правила (например, к некоторым блюдам могут прилагаться традиции их употребления).

Я рос в совсем небогатой семье. Особенно это проявилось в начале 90-х, когда в страну пришли Сникерсы и другие заграничные деликатесы. Их хотелось, но их было мало. И получалось так, что в детстве еду для меня делали поощрением, подарком.

Есть часть меня, которая циклично стремится к еде и воспринимает ее как наивысшее благо. Эта часть меня связана со многими базовыми механизмами этого мира, включая выживание и удовольствие. Осознающая часть меня, находящаяся за рамками пищевых интересов, может направлять энергию, заложенную во мне, для получения этих благ.

Совсем просто говоря, я могу дрессировать себя с помощью еды, так же как дрессируют других существ. Чем внимательнее, терпеливее и талантливее дрессировщик и дрессируемый, в одном лице, тем интереснее и приятнее обоим. В их взаимоотношениях просматривается одна из сторон внутренней сбалансированности.

Когда я живу один, у меня своя диета. Как только приезжаю к Маме, всё меняется.

Все родственники живут своей жизнью, по своему графику, и не имеют общих дел. Единственный момент, когда они объединяются и могут пообщаться, – совместный приём пищи. Как правило, Мама формирует стол, и её диета сильно отличается от моей. Однако, продукты, которые она ест, меня привлекают. Я делал по-разному. Не принимал Мамину пищу, оставаясь со своей. Это формировало во мне напряжение, чувство отчуждённости. Хоть внешне мы были за одним столом, я был отдельно, да ещё и с неудовлетворённым желанием попробовать разные яства.