Александр Фролов - Записки медбрата, или Как лечат в Америке

Услугами колледжа по разъяснению запутанной инструкции я не воспользовался. Узнал, что есть люди, которые закончили это учебное заведение и теперь занимаются репетиторством, подготавливая других к трёхдневному зачёту в больнице. Я заплатил сто долларов и мне прислали чёткое и понятное разъяснение всего на нескольких страничках. Из этого разъяснения я узнал, что до перевязок на оценку дело доходит крайне редко. Обычно студенту дают куда более простое задание, например… включить телевизор. Телевизор может включить и обезьяна, но, не поверите, студентов валят пачками на процессе включения телевизора. Выглядит это так. Студент получает задание облегчить боль пациенту. На основании этого задания студент должен поставить так называемый «медсестринский диагноз». В данном случае «медсестринский диагноз» – острая боль. Затем нужно определить, с чем эта боль вызвана. Если пациент после операции, и студент напишет, что боль связана с хирургическим разрезом, студент получает пинок под зад и вылетает из колледжа без диплома. Дело в том, что, по мнению теоретиков с больным воображением, вышеупомянутая формулировка якобы возлагает на хирурга ответственность за страдания больного. Поэтому ту же самую мысль нужно выразить на эзоповском языке, обтекаемо, вопреки всем правилам научного стиля: боль, связанная с травмой мягких тканей. Затем нужно запланировать интервенцию, которая должна уменьшить страдания. Можно запланировать предложить пациенту почистить зубы, но с чисткой зубов – много мороки. Поэтому обычно планируют включить пациенту телевизор и сдают эту писанину экзаменатору на проверку. Если не к чему придраться, студента допускают к пациенту; если к чему-то придираются, сразу ставят двойку, и экзамен на этом заканчивается. Студент заходит в палату. Сперва нужно спросить у больного, или у него ничего не болит. Если ничего не болит, всё равно нужно потянуть пациента за язык, чтобы он всё-таки сказал, что у него что-то болит. И тут мы включаем телевизор, который должен отвлечь внимание пациента и тем самым снизить боль. Сразу после того, как мы включили телевизор, нужно опять потянуть кота за хвост и вытянуть из пациента, что ему стало легче. После этого приступаем к финальной части документирования. Во-первых, нужно пораскинув мозгами подумать и дать односложный ответ на вопрос: была ли запланированная интервенция эффективной? Ответивши «да», нужно привести факт, на основе которого сделан такой «глубокомысленный» вывод. Ради этого «факта» мы и тянули кота за хвост, когда спрашивали пациента, стало ли ему легче оттого, что ему включили телевизор, так что теперь со спокойной душой в специально отведённой для этого графе документируем что-то вроде: «Пациент утвердительно кивнул головой, когда его спросили, стал ли он себя чувствовать лучше». Всё это не только тупо и смешно, но и жестоко. Студент потратил много лет и денег, изучая анатомию, биологию, фармакологию, внутренние болезни, а его заваливают на последнем экзамене и лишают диплома за то, что «неправильно» включил телевизор. Лохотрон, одним словом. Я сдал этот экзамен только на третий раз, и за каждый раз платил 1700 долларов, и если бы завалился бы и на третий раз, все бы пропало – четвёртого шанса не дают. Первый раз меня завалили на второй день экзамена в лаборатории за укол в модель задницы. Объясняю, за что именно. У каждого пациента в американской больнице есть на руке браслет, на котором написано имя пациента и его номер. Этот браслет нужно проверять каждый раз перед тем, как давать пациенту лекарство. В течение первого дня экзамена я исправно проверял этот браслет на руках пациентов. В лаборатории они повесили такой же браслет на модель задницы, хотя задница – не рука, и накрыли этот браслет полотенцем. Я сделал укол в модель, не проверивши перед этим этот браслет, и меня за это завалили. Если бы этот браслет не был бы хитро спрятан, я бы, конечно, не забыл его проверить. К тому же у меня и не было привычки проверять браслеты на моделях, потому что в колледже, в котором я учился в самом начале, а точнее – надо мной издевались – на модели браслеты никто не вешал. Но со мной как бы всё понятно: я тогда работал санитаром, не проверил браслет и из-за этого провалил экзамен, дескать, нельзя мне доверять делать уколы, потому что могу дать лекарство не тому пациенту, если не проверю браслет в реальной обстановке. Но не заметить спрятанный под полотенцем браслет может кто угодно. Среди студентов этого заочного колледжа было немало медсестёр с титулом LPN, которые хотят получить титул RN и вместе с ним – значительное повышение зарплаты. Медсёстры с титулом LPN имеют право делать уколы. Вот и получается, что, если она не заметит спрятанный браслет, экзамен не сдаст, престижный титул не получит, но всё равно и дальше будет иметь право делать пациентам уколы. Где логика?