– Вот что делать? – спросила Таня.
– В каком смысле – что делать? – не понял Нестеров.
– Если на улице ужасно скользко. Я два раза чуть не упала, пока ехала на работу, и еще троим прохожим помогала встать. Хорошо, ничего не сломали.
– Так надо обувь зимнюю надевать. Вон машины на шипованную резину ставят. Так и ботинки надо шиповать.
– Это как? – не поняла Татьяна.
Нестеров поднял ногу и показал подошву у зимних ботинок с высокими берцами.
– Вот так.
В крупный протектор толстой подошвы были вкручены шурупы. По наружным краям подошвы четыре и четыре и три в каблуке. Так вот чем он цокает по полу?!
– Вот видишь, на льду ноги как когтями цепляются и не скользят. Есть в продаже ледоступы типа резиновых галош с металлическими кнопками. Но обрати внимание – у меня и голень защищена. Если вдруг нога подвернется, то лодыжку не переломит и связки сустава укреплены. – Нестеров опустил ногу. – У нас страна, где зима и скользкие дороги составляют почти половину года. По улицам нужно ходить в специальных ботинках.
Татьяна согласилась. Она вдруг спросила:
– Василий Васильевич, а как вы догадались, что можно эти винтики вставить?
– Это шурупы-саморезы, Таня, а не винтики. Придешь в магазин, спросишь винтики, тебе и продадут винтики. Это разные вещи. Помнишь про какой-нибудь укол?
Татьяна улыбнулась.
– Помню.
– Ну вот, а идея пришла внезапно. Я перед тем как прийти на неотложку, давно уже, пару лет ездил со сборной командой в разные страны и заметил, как в Финляндии берегут природу. Они там дороги ничем не посыпают. Чистят снег, укатывают его, но в каждом доме, в кафе, в отелях, в прихожей лежат специальные такие когти, чтобы ноги не скользили. Приходишь – снимаешь, уходишь – надеваешь. У нас таких нет. А вот шурупы в стройматериалах есть. Купил – вкрутил. Отлично вышло. – Он погладил себя по седеющей голове.
На них налетела сестра-хозяйка.
– «Неотложка»! Вы форму свою будете получать? Степанова, ты думаешь, так легко найти сорок второй? Это же дефицит! Пойдем, заберешь и свое, и для доктора.
Вернувшись с охапкой пакетов, Татьяна перекинула Нестерову на руки одежду его размера, но вишневого цвета.
– Василий Васильевич, а куртки я забирать не стала – они тяжелые. Хозяйка сейчас принесет. Вы пойдете переодеваться?
– На следующее дежурство. Эту вот, синюю, брошу в стирку. Цвет необычный, по-моему, такая же форма у коммунальной службы? Эти – которые мусорщики, контейнеры катают в такой же. Не замечала?
Татьяна решила эту форму не носить: «Не хочу я быть как мусорщица!»
Нестеров подтянул ноги, чтобы не мешали ходить другим сотрудникам. Металлические головки шурупов звякнули по кафелю.
– Пока тихо, может быть, сходим и выпьем чаю? А то я толком и не позавтракал, – сказал Василий Васильевич.
Татьяна поднялась.
– Есть я не хочу, но посижу с вами.
Они спустились в кухню. Там почти все места заняты бригадами, отработавшими ночь. Коллеги писали карты. Этот ритуал повторялся каждое утро. Старший врач выбраковывал, и вот врачи и фельдшера переписывали важные документы красивым почерком, дописывали то, о чем забыли в спешке указать, когда писали на вызове. Проклятые эксперты страховых компаний штрафовали за любую ошибку. А начальство штрафовало работников.
Коллеги с разной выраженностью сопели, прихлебывали дегтярно-черный, заваренный прямо в кружках чай, терли красные сухие глаза, негромко переговаривались.
Нестеров устроил Татьяну, сходил за кипятком, заварил себе и ей чай в пакетиках, отрезал по половинке колесика лимона.
– До чего народ дошел, Танюш, ты тоже так смену заканчивала, когда на «Скорой» трудилась?
– А чем я лучше? – пожала плечами Таня. – Хоть одна карта, но переписывалась.
– Как оформить вызов? – спросил кто-то из скоропомощников. – Тетка в три ночи вызвала глюкометр поверить.
В кухне началось дружное ржание.
– Как дисциркуляторную энцефалопатию второй степени. Зачем ей глюкометр ночью понадобился?
– Я не знаю, – сказал утомленный скоропомощник. – Спрашиваю: «Чего случилось?», а она мне: «У меня глюкометр сломался. Померьте мне сахар!»
– А повод к вызову какой был? – спросил кто-то из сотрудников.
– Головокружение.
– Ну, вот и ставь ДЭП. Разве в своем уме человек будет вызывать «Скорую» сахар проверять среди ночи? Клинически-то что было?
– Ничего. Голова кружилась, давление хорошее, пульс семьдесят. Она мне с порога: «Померьте сахар!»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу