Гипноз, внушение, самовнушение — мы поставили рядом три понятия, свидетельствующие о большей или меньшей возможности воздействия на человека чужой или своей воли.
Результаты этих достаточно сильных воздействий могут быть положительными и отрицательными. Все зависит от того, что и кому внушать. Можно заставить человека верить в свое выздоровление или внушить ему боязнь, неуверенность, пессимизм. Одно дело, когда гипноз применяют врачи для лечения заболеваний, и другое, если его используют невежественные знахари. Иллюстрировать это можно многими примерами.
ФЛЮИДЫ «ЖИВОТНОГО МАГНЕТИЗМА»
Гипноз был известен еще в глубокой древности. «Необъяснимый», как казалось, всесильный, он внушал людям мистический страх и служил источником суеверий. Жрецы древней Греции и Рима пользовались им для устрашения и подчинения верующих.
В XVIII веке странствующие индийские факиры демонстрировали «чудеса» в европейских странах. Они могли погружаться в глубокий сон и у них почти исчезали внешние признаки жизни и болевая чувствительность. В таком состоянии факир не реагировал на сильные уколы и даже прижигания каленым железом. Эти поразительные явления заинтересовали врачей и естествоиспытателей.
В конце XVIII столетия австрийский врач Месмер использовал для их объяснения ошибочную теорию «магнитной» природы биологических процессов, созданную швейцарским врачом Парацельсом. Парацельс считал, что магнит, подобно тому как он притягивает к себе железо, способен извлекать из организма болезнь. Уверовав в эту теорию, Месмер начинает лечить своих пациентов прикладыванием магнита. Вскоре Месмер пришел к фантастическому выводу, что таинственная сила «флюид» содержится не только в магните, но и в других предметах и в нем самом. Так возникло его учение об исцеляющем «животном магнетизме».
Чем больше росла популярность Месмера, чем сильнее он повергал в мистический трепет пациентов, тем чудеснее исцелялись некоторые больные. Разумеется, облегчение получали только больные с расстроенной нервной системой, страдавшие параличами, судорогами или болями, возникшими вследствие болезненного самовнушения. Оно побеждалось более сильным внушением Месмера.
Английский хирург Джемс Брэд, скептически относившийся к учению о «животном магнетизме», решил доказать, что все фокусы месмеристов — не что иное, как шарлатанство. Но, начав изучать этот вопрос, Брод, человек проницательный и беспристрастный, сумел, разглядеть сквозь бутафорскую мистику факты, достойные серьезного исследования.
В результате двухлетней работы Брэд написал книгу «Нейрогипнология», положившую начало научному подходу к гипнозу. Он же предложил и название изученному им явлению — «гипноз», что в переводе с греческого значит «сон». Впервые им было высказано предположение, что гипноз — особая форма сна, и впервые врач-хирург воспользовался гипнотическим сном в лечебной практике для обезболивания при операциях.
Постепенно вместе с ростом знаний в результате исследований функций головного мозга учение о гипнозе освобождалось от мистической шелухи и превращалось в область подлинной науки. Наиболее полно раскрыл физиологическую сущность гипноза И. П. Павлов.
Наше поведение представляет собой сложные комбинации рефлексов, главным образом условных (временных связей). Траектории этих связей в коре головного мозга бесконечно разнообразны. Каждое чувство, мысль, движение — это результат динамического взаимодействия возбуждения и торможения, возникающих под влиянием тех или иных изменений во внешней обстановке или во внутренней среде организма.
Физические и химические раздражители внешнего мира — звуки, запахи, прикосновения, зрительные раздражители, многократно повторяясь, приводят к образованию условных рефлексов, становятся постоянными сигналами, сопутствующими тем или иным безусловным раздражителям, и, наконец, способны заменить их, вызвать представление о них. Систему условных раздражителей, воздействующих непосредственно на органы чувств и вызывающих разнообразные изменения высшей нервной деятельности, И. П. Павлов назвал первой сигнальной системой.
С появлением речи у человека таким же раздражителем становится слово — «сигнал сигналов». Так у человека появляется необходимая для общения вторая сигнальная система. Мышление приобретает логический характер с преобладанием абстрактных представлений над чувственными образами.
Читать дальше
