Изабелла Венц - Протокол Хашимото - когда иммунитет работает против нас

Многим моим клиентам назначали тяжелые психотропные средства, когда сиделки считали их слишком несговорчивыми, агрессивными или громкими. Нашей работой было предотвратить это.

Я обожала свою работу и радовалась началу каждого рабочего дня. Я заступалась за тех, кто страдал молча, – и это вполне соответствовало цели, которую я поставила перед собой в жизни: помогать людям. Но, как и мои клиенты, я тоже страдала.

У меня были неприятные проблемы, которыми я не хотела делиться ни с кем в жизни: кислотный рефлюкс, который проявлялся как хронический кашель в самое неподходящее время (при встречах с клиентами, на презентациях и так далее), синдром раздраженного кишечника (СРК), из-за которого туалет превратился практически в мой «второй офис», ужасная тревожность (из-за нее меня прошибал холодный пот каждый раз, когда наступала моя очередь говорить на собраниях, а когда кто-то стучал в дверь моего кабинета, я подскакивала), постоянные спазмы в ногах и мышечные боли. Хуже того: в обоих запястьях у меня развился туннельный синдром [2], и руки пронизывала такая нестерпимая боль, что мне приходилось носить специальные браслеты, чтобы просто выполнять свою работу, а электронную почту и доклады мне в конечном итоге пришлось надиктовывать и потом переводить в текст с помощью специальных программ.

Помимо всего прочего, сорокачасовая рабочая неделя и поездки на работу и с работы изматывали меня. Я мечтала ходить на танцы с мужем, встречаться с друзьями в крутых местах Лос-Анджелеса, учить новые языки, а в свободное время – писать книги, но по возвращении домой силы у меня оставались только на то, чтобы поесть, посмотреть телевизор и завалиться спать на диване.

Я даже не представляла, как нашим клиентам-инвалидам удается проходить ежедневные программы или даже работать по сорок часов в неделю. Я, трудоспособная молодая женщина, вынуждена была ложиться в девять вечера просто для того, чтобы проснуться в восемь утра более-менее выспавшейся и готовой работать с девяти до пяти.

И, конечно же, я выглядела нормально. Я чувствовала себя какой-то раздувшейся и не в форме, но формально мой вес укладывался в нормальные рамки, и я могла ходить без костылей. На голове у меня росли волосы, не было никаких видимых шрамов, сыпей или бинтов, из-за которых люди могли бы подумать, что я страдаю от боли.

Работа с инвалидами, конечно, помогла мне лучше ценить свое здоровье, но в то же время, сочувствуя им, я принижала свои страдания. Я всегда была из тех, кто ставит чужие потребности выше своих, так что меня естественным образом тянуло к медицинским профессиям, но, к сожалению, ухаживая за другими, я перестала ухаживать за собой.

Я, конечно, пыталась игнорировать свои проблемы со здоровьем, но в конце концов начала страдать от боли каждый день, и это начало мне по-настоящему мешать. Я уже не могла ни работать так хорошо, как могла, ни быть такой женой, какой хотела, а моя мечта изменить мир к лучшему казалась недостижимой.

А мои симптомы лишь ухудшались. Началась аллергия буквально на все, включая моего милого пса и все деревья и кусты, что растут в Калифорнии. Я постоянно мерзла. Пришлось принимать целую кучу лекарств: средства от кашля, от кислотного рефлюкса, нестероидные противовоспалительные средства (НПВС), антигистаминные, которые, конечно, имели кучу побочных эффектов!

Но самым худшим было то, что я начала терять память. В школе, колледже и аспирантуре я шутила, что мне достаточно

один раз посмотреть на листок бумаги, чтобы сразу же запомнить его содержимое. Мой ум всегда был предельно острым и быстрым, я помнила подробности разговоров, состоявшихся несколько лет назад.

Но теперь у меня в голове стоял ужасный туман. Я заходила в комнату и забывала зачем. Я забывала самые простые слова на середине фразы («Ну, знаешь, такое пушистое животное? Да, точно, кошка!»). Это меня очень напугало, и дошло все до того, что я даже на всякий случай сдала анализы, чтобы исключить деменцию. Попытки скрыть от близких мои жуткие проблемы с памятью тоже очень утомляли. Я думала, что у меня хорошо получается, пока в один прекрасный день мой муж не заявил: «Дорогая, я знаю, как плохо у тебя с памятью, так что решил записывать для тебя список дел, чтобы ты ничего не забыла». Это меня просто убило. Мне казалось, что я теряю себя и свой разум, а теперь это заметили и другие.

«Ну, вы просто стареете…»

Я обошла немало врачей, надеясь получить хоть какие-то ответы, но большинство из них сказали мне, что все мои симптомы – это «нормально», «ничего особенного», а кое-кто даже предположил, что «может быть, у вас просто слишком живое воображение». Мне назначали лекарства от аллергии, кислотного рефлюкса и даже антидепрессант против «тревожности».