Петр Котельников - Седьмая чаша гнева

Анфиса Ивановна, постучав в квартиру соседа, и не получив ответа, вошла. То, что она увидела, ее потрясло – сосед, мужчина лет 36, одинокий, ножом резал свою руку. Соседка выскочила из квартиры, забежала к себе и начала звонить в милицию и скорую помощь. Соседа забрали и увезли. На вопрос, почему он резал свою руку, тот ответил, что резал не руку, а змею, руку обвивающую. Оказалось, сосед страдал шизофренией, а видение его ничто иное, как зрительные галлюцинации.

Орган зрения прекрасно вписывается в систему взаимодействия с внешней средой. Постоянно контактируя с загрязнением воздуха, наш глаз редко болеет, слеза, вырабатываемая слезными железами смывает все пылевые частицы, она же убивает активно все виды микробов, Жаль, что она не сохраняет бактерицидных свойств длительное время. Мы не станем говорить о заболеваниях глаз, их множество, раз целый отдел медицины – офтальмология занимается ими. Остановимся еще на плаче, на том, что редко описывается в специальной литературе, хотя в художественной о нем немало сказано. Мы часто плачем. Но состав слезы меняется от причины, вызвавшей ее появление. Слезы от огорчения, вызванного душевными переживаниями, способствует выведению из организма сосудосуживающих средств, вызывающих спазмы сосудов мозга и сердца, предохраняя их от перегрузок. Инфаркты миокарда чаще наблюдаются у тех, кто сдерживает, гасит внутри себя эмоции. Нужно разрядиться, выплакаться, выкричаться… Слеза при попадании в глаз инородного тела, содержит больше бактерицидных веществ. И это понятно – надо смыть инородное тело, надо убить микроб, чтобы он не вызвал воспаления глаза.

Сравните уши осла и человека. У осла они огромные, сокращением мышц поворачиваются раструбом своим по направлению к звуку, чтобы звуковые волны попадали в слуховой проход. Человек с ослабленным восприятием слуха прикладывает ладонь к ушной раковине и поворачивает голову, чтобы звук тоже попадал ему в наружный слуховой проход. Отсюда становится ясным назначением ушной раковины, как, наверное, ясно и назначение наружного слухового прохода – направить звуковой поток в нужном направлении. По пути он встретит еще наружную барабанную перепонку, систему слуховых косточек, назначение которых усилить колебательные движения (резонаторы), а раздражение нервных окончаний во внутреннем ухе продуцирует нервные импульсы, которые направятся в головной мозг, где возникнет их анализ. Этот анализ и будет положен в синтез слухового ощущения. У одного ощущение мелодии, у другого – неприятного звука. Когда спросили одного видного физика, как он относится к оперной музыке, тот ответил: «Музыки нет, есть тихие и громкие звуки!»

Мир полон звуков, чарующих и оглушительно грозных. Создатель исключил из нашей программы огромное количество звуков. Трудно представить, что было, если бы мы могли их все воспринимать? Помните книгу Ж. И. Кусто, ученого океанографа – «В мире безмолвия», красочно и доступно описывающего мир водной стихии. Читая, начинаешь ощущать, насколько мы еще слепы в познании того, что нас окружает. Толща вод для нас – все еще закрытая книга. Нами приоткрыты, но не прочитаны даже первые страницы ее. Моря и океаны – это густо населенный мир со своими законами, таинственный и неизученный. А ведь четыре пятых земной поверхности занимает вода. Этот мир создает звуки, но мы их просто не слышим. Передача звуковых волн в плотной среде, каковой является вода, происходит значительно лучше. Не по этому ли мы не слышим ультразвуки, улавливая приборами, скажем, «попискивание» дельфинов. Нам, людям, нужно знать, что ультразвуками можно «прощупать» любое тело, в том числе и человеческое. Запредельные параметры его разрушают все, гранит в том числе. Поэтому истинное счастье, что наш слуховой аппарат не воспринимает ультразвук. Но есть звуки противоположного спектра, настолько низкие, что мы тоже не слышим их, хотя можем воспринимать их как нечто непонятное гнетущее чувство опасности, вызывает иногда панику, сопровождающимся двигательными реакциями. Звуки такие мы назвали инфразвуками.

В начале XX века в старинном лондонском театре «Лайрик» ставили пьесу, в середине которой действие переносилось из современности в прошлое. Но постановщик Джильберт Миллер напрасно пытался нагнать необходимую таинственность – ухищрения костюмеров и декораторов казались жалкими трюками. Среди друзей театра на репетиции присутствовал знаменитый физик Роберт Вуд. Он предложил воздействовать на публику низкой, почти неслышимой нотой. На следующий день в театр привезли очень длинную и широкую трубу и пристроили ее к органу. Никто, кроме Вуда и еще нескольких лиц, не знал об этой затее. По-видимому, рассчитывая трубу, Вуд ошибся – звука не было вовсе. Но хрустальные подвески на канделябрах старинного зала дрожали, все присутствующие почувствовали беспричинный страх. Даже на улице началась паника…