Петр Котельников - Седьмая чаша гнева

На вопрос: «Что такое художник?» – многие отвечают, что это человек, который умеет хорошо рисовать. А скульптором называют того, кто умеет хорошо лепить. Но, если человеку исскуства нечего сказать своим рисунком, нечего выразить своей лепкой, то этот человек, скорее ремесленник от искусства, а не художник. Одни дарят «Купающихся русалок» и «Целующихся голубков», другие заставляют подолгу останавливаться перед своим творением и чувствовать, как что-то неведомое за душу берет.

Искусство переживает взлеты и падения. От античной эпохи, запечатлевшей красоту человеческого тела и переживания его души в камне, до эпохи Возрождения был период духовной нищеты, он и выражался в убогости художественного творения. Эпоха Возрождения вернула людям возможность создавать прекрасное, возможность музыкой, лепкой, рисунком коснуться струн души человеческой. Стоит только взглянуть на картины великого итальянского художника Тициана, чтобы увидеть дар Божий, отобразить душевные муки человека. «Кающаяся Магдалина», «Святой Себастьян» – сколько в них глубокого драматизма.

А сколько течений в искусстве? Сколько мыслей и бессмыслия? Помните сказку про голого короля и ловких «портных»? Такое бывает и с нами… Не вдаваясь в тонкости, следует сказать, что чувство красивого – целая наука.

Вы присутствуете на демонстрации картин художника. Вы не профессионал, не можете понять технику работы, замысел и многое иное, что находится за рамками картины… Слава Богу, что вы хоть отличаете акварель от масла. Но вы улавливаете что-то, смутно знакомое вам… Запускаете на полную мощь ту часть вашего мозга, находящуюся в затылочных долях его, которая производит и анализ и синтез того, что когда-то ухватил ваш глаз, и вспоминаете, что мимо того чудесного уголка природы, который художник изобразил на полотне, вы проходили много-много раз, совсем не замечая его красоты. Вы видели его так же, как и художник, но ваше внутреннее видение прошло мимо. Имея большую остроту зрения, чем художник, вы не смогли произвести должную оценку виденного. Можно родиться одаренным, способным видеть то, что не видят другие, но без сочетанной работы глаз и рук, долгого и терпеливого обучения работе художника, оживить виденное на полотне не удастся. Изображение есть, но оно не затрагивает душу смотрящего, оно – мертво! Только истинному художнику, скульптору удается оживить мертвый мрамор. Вспоминается, в одном из залов «Русского музея», в Санкт-Петербурге, стояла скульптурная группа, изображающая в мраморе материнство. Автор ее – скульптор Антакольский. Освещение группы было настолько удачным, что создавалось ощущение, что лежащая на боку мраморная фигура матери, смотрящая на ребенка, находящегося тут же, рядом, дышит. Потрясали естественностью изображения солнечного света картины Орловского. Казалось, подставь ладонь под пучок света, и появиться тень от нее. Как великолепно зрение человека, способного в сочетании с движениями руки, держащей кисть, передать всю красоту окружающего нас мира. Хотя, в основе своей, зрение должно было служить, как оно и служит животным, двум целям: увидеть добычу и вовремя заметить опасность. Отсюда можно сделать вывод: бесчувственное видение делает человека бедным, сближая его с примитивными живыми существами. Напротив, слепой, утративший зрение, рожденный без него, может быть богаче зрячего, создавая прекрасные картины в центральной части анализатора зрения. Видение во сне, продуцированное мозгом, бывает настолько красочным и детализированным, что, просыпаясь, мы озираемся – грань между реальностью и иллюзией мышления исчезает, становится зыбкой, ирреальной. Я – не художник. Мне нравятся картины старых мастеров, готов часами стоять и любоваться ими, будь то изображения бытовых сцен, портреты живших когда-то, батальных сцен. Что поделать, если мой анализатор зрения не воспринимает картин сюрреалистов, авангардистов и других современных художественных течений. Нет, я не бунтую, полагая, что раз они существуют, значит, кому-то приносят эстетическое наслаждение. Хотелось бы, понять, что видят люди в «Черном квадрате» Малевича? С философской точки зрения я представляю его похожим на дверь, ведущую в темную, незнакомую мне комнату. Каждый может искать там нужное, привычное ему! Но, признаюсь, что зова души сделать это, я не ощущаю! Я проходил мимо этой картины, не останавливаясь, как проходят мимо источника зла, боясь прикоснуться к нему. Следует нам всем признаться, ведь это прекрасно, что мы такие все разные, что видим все по-разному, что появляются поводы для дискуссий. Но, зная о том, что орган зрения, как и остальные органы чувств, подвержены воспитанию окружающими, в первую очередь близкими, поднимающими тебя с колыбели, боимся целенаправленного темного, злого, манипулирующего нашим внутренним зрением, через искаженную картину реального.