Петр Котельников - Седьмая чаша гнева

Но, что было делать академику, если перед ним поставили задачу создать теорию происхождения жизни на земле, которая устраивала бы атеистическое мышление? Для этого и потребовалась плазменная солнечная «гипотеза» планетарного создания. Планеты остывали. Земля кипела и взрывалась. Вихрь страстей швырял атомы в объятия друг друга, отшвыривая прочь, когда они не находили между собою сродства. Но находились и такие атомы, которые, одурманенные любовной страстью, сливались навечно, рождая молекулы. Академик Опарин понимал, что от создания молекул до живого вещества – огромная пропасть. Поэтому надо было создать хотя бы образования из нескольких молекул, или, на худой случай, цепочку атомов, со свободными связями. И это нетрудно было придумать, зная, что в основе жизни нашей – водородно-углеродные цепочки атомов. Ну, а придумать процесс их соединения несложно, взяв за основу тот же бунтующий нрав неукротимый планеты Земля. Опять пошли столкновения и любовные объятия атомарных систем. Все клокотало и только тогда успокоилось, когда появились уже углеродно-водородные цепочки, обвешанные сумками, состоящими из соединений азота. Иными словами, образовался живой белок. Дальше высокие температуры на Земле были не нужны, более того – они были вредны для всего белкового! Оставалось теперь запустить теорию эволюции. Ее придумывать было не нужно. Она была давно готова. Теория эволюционного создания видов Чарльза Дарвина. Никого не беспокоило то, что эволюция предлагалась для видов, а не для всей жизненной системы вообще!

С таким же успехом можно было создать теорию кремнийорганического строения жизни, в основе которой были бы не углерод и водород, с их цепочками, а, скажем, кремний и фтор. Элементарно схема ее будет такая. Фтор и кремний в условиях тех же, что создал для своей теории Опарин, – клокочущая планета с высочайшими температурами, при которых теперь уже атомы фтора вступают во взаимодействие с атомами кремния, образуются цепочки, способные присоединять азотистые соединения. Образовалась кремниевая жизнеспособная молекула, для обменных процессов которой нужны только высокая температура, что-то около 500 градусов тепла по Цельсию, да озера плавиковой кислоты вместо воды. Запустим затем эволюционную теорию Дарвина и все, готово – по планете ходят каменные существа, возможно еще и мыслящие. Еды – сколько хочешь, камней вокруг хватает. Питья сколько надо – фтористоводородные озера…

Но сколько нужно было для создания какой-то молекулы белка условных допущений, сколько нужно было обязательных случайностей? О том академик не сказал ни слова. А тут миллиардами только одних условностей, допущений не обойдешься, чтобы создать всего-навсего – одну лишь простенькую белковую молекулу. Нет, такое количество условных допущений и случайностей на теорию или гипотезу не тянут! Тянут на ни чем не доказуемый учено-фантастический бред. Лучше бы уж к волшебной палочке обратиться!..

Прав Опарин только в том, что строение белковой молекулы невероятно сложно, и в основе ее находятся цепочки водородных и углеродных атомов. Парадокс: водород – газ, углерод в любой модификации (уголь, алмаз, графит) – твердое вещество, минеральное, а соединение – органические вещества. Но все творение на Земле состоит из парадоксов, изначально загадочных, но вполне объяснимых, если к решению привлечь могучий разум, обратиться к Слову, в которое тот разум был облечен в момент создания живых существ. Разумом можно объяснить создание насекомых, вооруженных баллончиками из водорода и кислорода, насекомое плюется огнем, выбрасывая эту взрывоопасную смесь. Или насекомое, плюющееся самой настоящей синильной кислотой. Может ли быть такое случайным?.. Попробуйте представить клетку из белка, носителя жизни, и эволюционирование ее. Первая же попытка плеваться огнем закончилась бы гибелью клетки. Неужели такая простая истина не доступна осмыслению человеческим разумом? А ведь среди насекомых, да и не только среди них, огромное количество диковинных существ!

А теперь перейдем к созданию человека…

«Труд создал человека! – говорили нам в свое время. – Наш предок – обезьяна! Труд превратил обезьяну в человека!» Фридрих Энгельс, один из основоположников марксизма даже работу озаглавил так: «Роль труда в превращении обезьяны в человека». И многие наивно верили в такую чепуху. А чтобы в нашей стране не нашлись смелые люди, решившие с помощью науки «генетики» опровергнуть эту догму марксизма, сам предмет «генетики» в 1948 году в стране упразднили. Что это нам дало? – спросите. Да ничего особенного – лет на тридцать отбросили биологическую науку назад в нашей стране, и только!