Ксения Иваненко - Психические расстройства и головы, которые в них обитают

В курилке я проводила много времени, и было любопытно наблюдать, как менялась реакция пациентов на конфузные звуки, доносившиеся из кабинок. Молоденькие девчушки хихикали, те, что постарше – краснели. Те, кто уже испытал на себе первые дни запора в психушке, иногда кашляли или повышали тон разговора. Те, кто только начинал привыкать к местному колориту, таращили глаза и всем своим видом делали вид, что ничего не замечают. А те, кто уже успел пройти через все стадии, и правда ни на что не обращали внимания.

Единственное, что могло выбить из колеи даже бывалых больных, – это психи с телефонами. Находясь в замкнутом пространстве с посторонними людьми 24 на 7, со временем узнаёшь все, даже самые их интимные привычки. Видимо, тот факт, что у острых больных поначалу отбирают телефоны, ранит их настолько, что потом они с девайсами не расстаются. Вообще. Нигде. Была отдельная группа больных, которые не стремились ни с кем подружиться или хотя бы найти себе компанию на вечер, а предпочитали болтать по телефону сутки напролёт. Такие пациенты не прекращали свои телефонные разговоры, даже справляя нужду, что поистине шокировало всех остальных. И это были не единичные случаи. Таких людей набиралось с десяток.

Чем больше я ходила в курилку, тем больше и лучше узнавала пациентов. Постепенно я сблизилась с четырьмя девочками примерно моего возраста. Мы много времени проводили вместе, ходили за компанию курить и выдумывали себе разнообразные развлечения.

Однажды мы нашли плюс общего туалета. Это единственное место, куда можно было сбежать из своей палаты во время тихого часа. Лиза, Даша, Инна, Дарина и я придумали игру «Мнимая очередь». В идеале в ней должно участвовать от пяти человек, но сработает и вчетвером. В середине тихого часа, каждый – из своей палаты, мы выходили в коридор с каменными лицами, держа в руках по рулону туалетной бумаги, и медленно направлялись в сторону туалета, успев по дороге шёпотом перекинуться друг с другом словечком или просто похихикать. Стоять в очереди в курилке было опасно, санитарка могла подумать, что ты там присел с сигаретой, и наорать на тебя за несоблюдение режима. Поэтому мы в рядок высаживались на диване в коридоре и ждали. Все кабинки могли быть свободны, нашей целью было не попасть туда, а переброситься парой слов или хотя бы молча побыть всем вместе. Когда санитарки начинали подозревать неладное, ближайший к двери шёл в кабинку и по возвращении незаметно менялся с кем-нибудь местами. Работало безотказно. Эта игра не только изрядно нас веселила, но и дарила нам ощущение какой-то безусловной общности. Обратно мы шли поодиночке, но с глупыми улыбками до ушей от удавшейся шалости. В такие моменты санитарки понимали, что упустили что-то, но причину не улавливали и кричали на одного из нас для профилактики:

– Ты чего шляешься?! Тихий час тут для кого?! Для меня?! Нет! Спите! Нечего тут остальным мешать!

Если тебя застукали в коридоре не по делу, то немедленно отправляли в палату и силой укладывали спать. В дальнейшем санитарка могла заходить в палату каждые 15 минут и проверять, спишь ты или нет.

– Давай-давай, Ксюшенька, тихий час. Поспи. Вытягивай ручки, протяни ножки. Побаюкай сама себя, – уговаривала санитарка.

Но сон не идёт, ворочаешься с боку на бок: то скукоживаешься в позе эмбриона, то растягиваешься, как фараон в саркофаге. Свет выключен – не почитаешь, разговоры шёпотом утомляют. Лежишь и прислушиваешься к обрывкам разговоров персонала из коридора.

– Слышала, у Ленки мать померла? – не понизив голос и не боясь ни Ленки, ни разбудить нас, рассказывает санитарка.

– Да ну? – изумляется второй голос.

– С утра ей по телефону звонили.

– Беда-то какая. А что такое?

– Да больная она вся была, Ленка не хотела её одну оставлять. Как в воду глядела, что не стоило уезжать!

– Ох, не стоило.

– Завтра будет отпуск брать и поедет к себе в Ульяновск.

Слышатся шаги, и голоса на время замолкают.

– Ленк, мне Света рассказала, прими мои соболезнования.

– Да-да, очень жаль! Надолго ль уезжаешь?

– Хочу за неделю всё успеть, – появляется третий грустный голос.

– Да ты не торопись! Прогуляйся, вспомни детство, проведи время у мамы на могилке!

Отворачиваюсь к стенке, зажмуриваюсь и стараюсь ни о чём не думать.

Если весь день получается не спать, то к отбою засыпаешь быстро и без лишних мыслей. Тогда удаётся встать пораньше, первой сходить в душ, пока никого нет, и спокойно побыть самой собой.