Владимир Ларин - Мир русского знахаря - первые уроки.

Дед Федор взял чашу, и они пошли к Теплому ключу. Их было семеро, они сидели или лежали у пригорка, где под слоем дерна бил теплый ключ. И они были больны, очень больны. Я видел темную тень смерти за Шиной каждого из них. Это были люди разного пола и возраста. От двенадцатилетней девочки до старика, которому далеко за семьдесят. И они боялись, каждый раз вздрагивая от раскатов грома и бешеных порывов ветра. Сбившись в плотную кучку вокруг парализованного мужчины, с густым черным облаком вокруг левой стороны головы, они ждали исцеления. Кто-то из них молился, кто-то плакал, кто-то сидел, сжав виски руками, упершись взглядом в одну точку.

Семеро подошли к семерым, окружив их плотным кольцом. Семеро взглянули на семерых с надеждой и страхом. Бабушка подняла руку и произнесла:

Слушайте меня, люди. Все вы оказались здесь не по воле случая, но по воле судьбы и вашего стремления к жизни. Над каждым из вас витает тень смерти, так пусть ваше исцеление будет освящением силы Теплого ключа. Господь дает вам новую возможность, так не упустите ее. Готовы ли вы вступить в новую жизнь?

Готовы, готовы, готовы! — после небольшой паузы заговорили семеро. И лишь парализованный мужчина что-то промычал.

Тогда примите в себя силу небесного огня, — сказала бабушка.

Дед Федор протянул вперед миску, бабушка зачерпнула горстями искрящуюся жидкость и тонкой струйкой начала лить ее на больных. Жидкость падала на их головы, руки, растекаясь по телу сияющими ручейками. Они ловили ее открытым ртом, было видно, как изменяются их лица, исчезают, смываемые водой, гнойные язвы. Начинают шевелиться конечности парализованного. Трижды бабушкины руки зачерпывали воду. Трижды сверкающие струйки омывали тела больных. Потом бабушка опустила руки.

— Теперь ступайте по домам, — сказала она. — Помните, но храните в тайне святую ночь.

Люди поднимались с земли, ощупывали себя, удивленно оглядывая друг друга. Они помогли подняться парализованному, который еще не твердо стоял на ногах. Движением руки сердитый старик прервал поток слез и благодарностей:

— Уходите! — сказал он звонким, высоким голосом, которого я даже не узнал.

И люди ушли в ночь. Лес вокруг стонал от порывов ветра, семеро подошли к Теплому ключу, и сердитый старик открыл его.

Прими, Теплый ключ, огонь небесный, освящение Господне, — произнес дед Федор.

Волею семерых отгоняю тьму, — подхватил сердитый старик.

Волею семерых призываю свет, — продолжила бабушка.

Волею семерых призываем жизнь, волею семерых заклинаем смерть, — закончили остальные.

Дальше последовало заклинание, выгравированное на ручке ножа. Потом дед Федор вылил остатки жидкости в Теплый ключ. Ветер взвыл с новой силой, стеля лес по земле. Раскаты грома сотрясали землю, откуда-то накатила волна леденящего холода, мгновенно покрыв траву слоем инея — как будто гигантский кот лизнул белым языком пространство вокруг ключа. Небо пылало от чудовищных молний. Казалось, стихии взбесились и собираются уничтожить Землю. И Теплый ключ вскипел, поднялся до самого верха, перехлестнул через край и опал. Ветер мгновенно стих, гром прекратился, тучи разошлись, открывая розовеющее небо.

Я начал падать. Сознание возвращалось медленно. Сначала послышались голоса:

Он был там, — произнес женский голос.

Он был там, — поддержал мужской.

И он вспомнил, — снова сказала женщина.

Он все забудет, он не посвящен, одного странствия мало, — раздался голос сердитого старика.

Он пройдет посвящение и обретет память, когда предначертано, — твердо сказал бабушкин голос.

— Мы поможем ему! — прогремел дед Федор.

Я открыл глаза.

Семь сливаются в одном, — в один голос сказали люди с раскосыми глазами.

Один становится носителем, — продолжил дед Федор.

Да будет так! — неохотно произнес сердитый старик.

Бабушка! — пропищал я со своего сундука.

Все обернулись в мою сторону. Было видно, что минувшая ночь обошлась им недешево. Все как будто состарились лет на десять. Под глазами залегли круги, у некоторых дрожали руки. Я тоже чувствовал себя неважно. Голова была тяжелой. Тело ломило, вставать с сундука не хотелось. Преодолев лень и слабость, я все-таки слез с сундука и подошел к столу. Бабушка посадила меня на колени и спросила:

— Что ты помнишь, миленький?

Я потряс головой: сон еще не совсем прошел. И начал рассказывать. Какие-то моменты ночных видений я помнил очень хорошо, некоторые смутно, иные почти стерлись и маячили на самом дне памяти, как и предрекал сердитый старик.