Владимир Ларин - Мир русского знахаря - первые уроки.

Видимо, каждый из пришедших хорошо знал свое место. Никто не подошел к томy символу которого касался другой. Следом за бабушкой я тихонько вошел в дом и уселся в уголке. Гости сидели вокруг стола, между ними стояла чаша темного металла, до краев наполненная водой. Их руки лежали на столе, кончики пальцев касались краев чаши. Глаза были устремлены в воду. Бабушка и дед Федор заняли свои места. Я молча созерцал эту застывшую картину. Сидевшие вокруг стола люди казались восковыми статуями, которые пытаются что-то разглядеть в воде. Я немного переместился, желая заглянуть в чашу через бабушкино плечо, и ничего не увидел. В чаше была вода или какая-то другая жидкость — такая черная, что казалась черным зеркалом, которое почему-то ничего не отражало.

Поверхность воды была матово-черной и чем-то напоминала глаза Серого. Зато я разглядел, что на краях чаши были выгравированы те же символы, что и на малых камнях. И пальцы каждого из сидевших касались своего. От тишины и неподвижности мне стало немного жутко и захотелось выйти на улицу. Я тихонько подергал бабушку за рукав — она даже не шевельнулась. От этого стало еще страшнее. Я уже начал пятиться к двери, как вдруг над чашей появился свет. Он исходил от отразившихся на поверхности воды символов. Казалось, они прошли сквозь металл и теперь поднимались из глубины, излучая слабый зеленоватый свет. Этот свет становился все ярче и ярче и наконец засверкал всеми цветами радуги. Я замер, завороженный чудесным видением. В это время раздался голос деда Федора:

— Братья и сестры, пришло время обновить силу Теплого ключа. Готовы ли вы к слиянию своих сил с силами мира?

За этим последовали несколько фраз на непонятном языке.

— Готовы, — ответили сидящие за столом и повторили непонятные фразы.

Дед Федор коснулся пальцем своего символа на поверхности воды. И символ ожил. Он задвигался по поверхности, выписывая странные спирали. Теперь заговорила бабушка:

— Братья и сестры! Теплый ключ ждет освящения. Готовы ли вы к соединению с вечностью? — Далее последовали непонятные фразы.

— Готовы, — ответили остальные и повторили текст.

Бабушка продолжала:

— Тогда пусть каждый скажет и сделает то, что должен сказать и сделать.

Каждый произносил несколько непонятных слов, касался своего знака, и тот начинал двигаться по поверхности воды, создавая вместе с другими сверкающий хоровод. Над чашей начинал сгущаться комок темноты, внутри которого плавали светлые шарообразные образования. Они как будто бы парили там, изображая затейливый танец. Зрелище было потрясающее: комок бархатной черноты, висевший в радужном сиянии, как драгоценный камень в оправе, внутри которого перемещались подобно бликам светлые образования. Видение притягивало, завораживало, от него невозможно было отвести взгляд. Казалось, вся вселенная заключена в этом темном сгустке. Последним заговорил маленький сердитый старик:

— Пошто рябенка приташшили?! Куды яго дявать собираетесь? Нечаво ему тут делать, мал ишшо! Все чудишь, Анна Георгавна?

Голос у него был сиплый, неприятного тембра, а речь настолько неправильной, что резала слух. Когда он говорил, все его лицо кривилось и подергивалось. И весь он напоминал старого уродливого гнома. Остальные переглянулись.

Странствие, — произнесла молодая женщина.

Странствие, — произнес высокий старик, взглянув в мою сторону.

Странствие, — в один голос произнесли люди с раскосыми глазами. Они были похожи, как близнецы. Даже голоса их звучали одинаково. Казалось, что это один человек, стоящий перед зеркалом.

Против я. Какое ишшо странствие? Неча яму тут делать! — снова проворчал сердитый старик.

Странствие, — прорычал дед Федор, положив свою лапищу на плечо старого гнома. Тот испуганно отшатнулся:

Странствие, — неохотно проворчал он. И, пробурчав несколько слов, коснулся своего символа. Символы на поверхности воды задвигались быстрее, сливаясь в сверкающее кольцо. И в такт им ускорилось движение светлых пятен в темном углу.

Бабушка подняла руки, сложив пальцы в сложную мудру:

— Властью Хранителя и воли семерых объявляю эту ночь ночью освящения. Властью Хранителя и силой Творца объявляю эту ночь ночью слияния неба и земли. Властью Хранителя и рождением жизни объявляю эту ночь ночью возрождения Теплого ключа на благо мира.

Ее пальцы коснулись поверхности воды, и вода вспыхнула белым огнем, который тут же поглотился темным сгустком над чашей. Чаша была пуста. Вода куда-то исчезла, лишь легкое радужное сияние исходило от ее полусферы. А внутри висящей над ней черноты бушевало бешеное белое пламя.