Анастасия Ковригина - 38 кг. Жизнь в режиме «0 калорий»

«Во сколько встретимся?» – отправила я SMS. «Давай часа в 4?» – через секунду был получен ответ. «Ок, пойду собираться».

Подойдя к шкафу, я поняла, что в такую жару мне нечего надеть, и не только потому, что в ломящемся от одежды шкафу нет ничего подходящего, но и оттого, что вся без исключения летняя одежда стала мне велика. Пришлось отложить прогулку на день и немедленно отправиться с мамой в ТРЦ. Она единственный человек, с которым я люблю ходить по магазинам. Невероятно, как ее взгляду всегда открываются уникальные вещи, спрятанные в куче заурядных тряпок, которые, пройдя тщательный критический мамин отбор, торжественно отправляются на кассу.

Во время праздничного шествия в честь Дня защиты детей я бродила в поисках летних шорт, маек, платьев и юбок моего мизерного размера. Все, что привлекало мое внимание, оказывалось огромным, и я жалела о своей худобе, поддаваясь миллисекундному помутнению сознания, но моментально одергивала себя и с довольным выражением лица продолжала бродить меж магазинных отделов и наслаждаться отсутствием своего XS размера.

Изучив ассортимент нескольких магазинов, я повернула за угол, где находилась ZARA, славившаяся наличием крошечных размеров одежды. Я зашла внутрь. До того момента, пока на весах не показались заветные 38 килограммов, я ненавидела эту испанскую марку одежды за любовь к манекеновым стандартам. Производители как бы тонко намекали: «Хватит жрать, если хотите влезть в наши шмотки!» Но в тот день я получала неописуемое удовольствие, сознавая, что смогу спокойно надеть брюки 34-го размера и майку XS. Я стояла у полки с новой коллекцией и смотрела на прелестные шорты в морском стиле размера XXS.

– Ну и на кого они их пошили? Ты посмотри на это! – возмущенно обратилась я к маме, рассматривающей белое платье.

– Ты в них влезешь, точно говорю.

– Издеваешься? Я не особо-то и худая.

Да, тогда я была уверенна, что выгляжу стройной, а никак не худой. В голове щелкнуло, и возникла мысль, что мне необходимо стать настолько тощей, чтобы влезать в «заравские» шорты XXS.

– Посмотрим, сколько еще осталось сбросить, – схватив их, я отправилась в примерочную.

По пути я успевала ругать себя за то, что не достигла того тела, на которое шьют самые маленькие вещи.

Сюрприз! Шорты оказались мне впору.

– Мам! – радостно крикнула я, одернув шторку.

– Я же говорила, – она мило улыбнулась, а я крепко обняла ее за шею и запрыгала от радости.

После удачного шоппинга мама предложила перекусить.

– Ты хочешь кушать? – спросила она.

Я чувствовала себя настолько хорошо, что даже голод, мучивший меня со вчерашнего вечера, исчез.

– Нет.

– Ну немножко-то надо!

– Если только немножко, – впервые за последние месяцы я не ответила раздраженным отказом на предложение поесть.

Поднимаясь на эскалаторе на второй этаж к скоплению разнообразных ресторанов и кафе, я рассматривала посетителей этого места. Недалеко от входа моим глазам предстала огромная очередь в «Ростикс». Обезумевшие люди чуть ли не по головам пробирались к кассе, дабы заполучить сэндвич с куском жирной курицы, придавленным калорийной булкой и обильно смазанный майонезом. Где-то среди этого жирного безобразия был одинокий листик салата, который вызывал у меня уважение.

– Ты что там так внимательно рассматриваешь? – спросила мама.

– Пытаюсь понять, почему все эти люди едят этот отвратительный фастфуд.

– Им нравится. Я тоже люблю иногда там перекусить.

– Кошмар, не расстраивай меня, – ответила я, сойдя с трапа эскалатора.

Пообедав в итальянском ресторане, где моему желудку были предложены овощной салат без масла и зеленый чай, мы отправились в гипермаркет за продуктами.

Раньше, когда моя масса тела составляла 50 килограммов, оказавшись в подобном месте, Настина жирная задница первым делом бежала к сладкому, мучному, ну или, на крайний случай, к колбасному отделу. В те, как мне тогда казалось, доисторические времена мне было безразлично, какое количество калорий попадет в мой организм. 3000, 4000 или 5000 – неважно. Желание есть было основополагающим.

Теперь эти запретные зоны обходились стороной, привилегированное положение занял фруктово-овощной отдел. Когда я смотрела на чужие тележки, набитые хлебом, маслом, пачками макарон, тортами, пирожными, замороженной пиццей, жирной масляной рыбой, горами разной колбасы и упаковками пухлых сосисок, мне становилось жутко от мысли, что еще несколько месяцев назад я была такой же сумасшедшей пожирательницей, как эти люди с тележками.