Анастасия Ковригина - 38 кг. Жизнь в режиме «0 калорий»

– Ну, я же сегодня еще завтракала, – выкрутилась я.

– Тоже яблоком?

– Нет, кашей и бананом.

– Ой, Настя, нельзя же так.

– Почему нет? Мне нравится быть худой.

На этом разговор окончился, я пошла в парную. Мне не хотелось больше участвовать в бессмысленном разговоре, потому что его акцент делался на вреде излишней худобы для организма и психики, на том, что необходимо полнеть. Никто не хотел понимать, что мне нравится, мне комфортно в моем новом теле, и я не хочу снова возвращаться к коровьим размерам. После этой поездки в баню у меня появилось прозвище – «бухенвальдский крепыш».

Приближалось лето, а вместе с ним необходимость выглядеть еще лучше. Один пункт из списка был выполнен: фигура – шикарная. Осталось довести до совершенства волосы и руки. Только вот из-за похудения моя здоровая и густая от природы шевелюра превратилась в жалкий клочок торчащих волосинок. Ногти, слава богу, были в порядке, только потому, что были наращены.

Перед маникюром я заехала к маме на работу, чтобы оставить сумку со спортивными принадлежностями. В этот день к ним пришла женщина-психолог. Она разговаривала с сотрудниками, выслушивала их наболевшие проблемы, и мама попросила, чтобы и я с ней поговорила. Конечно, по ее словам, моя навязчивая идея о похудении и помешательство на минимальном количестве еды не имели к просьбе никакого отношения, но было очевидно, что именно эти обстоятельства явились самым важным поводом для общения со специалистом.

Когда я зашла в кабинет, за столом сидела симпатичная женщина с пышными формами, которая тут же воскликнула: «Какая маленькая и худенькая!»

– И вам здравствуйте, – ответила я, развеселив ее.

– У тебя есть ко мне вопросы?

– Я думала, вы будете задавать вопросы, а я отвечать.

На самом деле, мне не хотелось обращаться к психологу, хотя, с другой стороны, я понимала, что, возможно, подобное общение избавит меня от навязчивого страха поправиться.

– Можно поступить и таким образом. У тебя есть проблемы с парнями? – Мне было непонятно, почему наш разговор начался так.

– Не знаю, – самый глупый ответ в жизни. Как можно не знать?

Диета, видимо, окончательно ущемила мой мозг.

– Не знаешь?

– Я не обращала на это внимание.

– Тогда поставим вопрос по-другому: у тебя есть молодой человек?

– Нет.

– Тобой не интересуются, почему?

– Потому что у меня нет сисек третьего размера?

– Я думаю, проблема не в этом.

– А в чем же?

– В тебе. Могу точно сказать, что кроме собственной фигуры тебя мало что волнует.

Она была права. Все остальное было второстепенно. Но она не догадывалась, что у меня нет парня оттого, что в моем сердце засел один единственный тип, который не желал оттуда выбираться.

Я начала ходить к ней на сеансы, потому что мне было необходимо рассказывать о своих беспокойствах. Ведь никто не хотел слушать о моем похудении, а маме всего не расскажешь…

Не скажу, что наши разговоры помогли мне на 100 %, но после общения с ней мне становилось легко. Я рассказывала ее о своей непрекращающейся борьбе с лишними граммами, делилась переживаниями и эмоциями, которые лишали меня покоя.

Ее интересовал вопрос: «Почему я решила похудеть и почему именно до такого маленького веса?» Я солгала, сказав, что просто захотела стать тощей. Даже человеку, который за приличные деньги был обязан меня выслушивать, я не решилась сообщить, что истинным мотивом был Мистер О. Почему? Наверное, думала, что она сочтет меня идиоткой из-за того, что, несмотря на безразличие, которое этот человек продемонстрировал мне, я верила, надеялась и ждала его ответных чувств и внимания.

Один из сеансов мы полностью посвятили проблеме моего навязчивого похудения. Выслушав очередное тридцатиминутное нытье, женщина сказала, что у меня нервная анорексия [3] .

– Анорексия? Вы сказали анорексия? – Я чуть не залезла к ней на стол.

– Да, милая. К сожалению, это так.

– О боже…

Она полагала, что я буду сожалеть и расстраиваться, но я расплылась в улыбке.

– Как круто!

– Прости, что?

– Это же невероятно! – меня захлестнули эмоции.

– Ты считаешь это крутым? – переспросила она.

– Да. Конечно, безусловно, да!

– Но это тяжелое заболевание.

– Вам не понять меня, – я продолжала улыбаться. Мне хотелось танцевать и прыгать от радости.

– Очень странная реакция, – заключила женщина-психолог.

Я уже не слушала ее рассуждений и рекомендаций, а просто наслаждалась сказанными словами.