Андрей Алефиров - АНТИонкология - рак, я объявляю тебе войну!

Зато вот следующий вопрос посетителя оказался для меня патовым. А как применять аконит для лечения рака? Я в то время понятия не имел, что аконит применяется для лечения рака. В гомеопатии показания для его назначения совершенно иные. Ну вот, картина Репина «Приплыли». Хорошо хоть обошлось без немых ревизоровских сцен.

В тот раз я нашелся что ответить. Но вопрос, что называется, зацепил. Я стал читать все, что мог найти по этой теме. И оказалось, что вопрос посетителя был вполне уместен.

На Дальнем Востоке, где традиции траволечения в основном китайские, аконит считается главнейшим лечебным средством, и слава его более велика, чем слава болиголова в европейской части России. К слову сказать, на Дальнем Востоке болиголов встречается очень редко, только как заносное растение, и севернее реки Хор не поднимается. Мне приходилось выращивать его для своих целей на даче. В то же время именно на Дальнем Востоке аконит представлен самым большим числом видов – 56 из 250 известных во всем мире.

Дальше, как говорится, больше. Судьба свела меня с большими профессионалами и энтузиастами своего дела, провизором-гомеопатом Хисамутдиновой Галиной Николаевной и биологом, кандидатом наук Воробьевой Марией Родионовной. Галина Николаевна здорово помогла мне с фармакологией и приготовлением настоек. А Мария Родионовна научила, как правильно с ботанической точки зрения определить вид аконита, потребного для лечения.

Именно аконит привел меня за ручку и буквально ткнул носом в величайшую книгу о траволечении (и не только) – тибетский трактат «Чжуд-ши». Я не стану объяснять свои восторги по поводу трактата. Специалист знает и так, а тот, кто не знает, сам должен хоть раз заглянуть в «Чжуд-ши». Знаний накапливалось много, но все же еще недостаточно, чтобы рекомендовать что-либо больному человеку.

В один из своих визитов в альма-матер я перетряхнул весь ее библиотечный фонд, а это совсем не три затрепанных детективчика, сиротливо валяющихся обычно на полочке в спальне, чтоб почитать на сон грядущий. Далее шел Интернет и огромный пласт иностранной научной периодики. И что же я увидел? Оказывается, во всем мире наши научные собратья вовсю изучают самые разные аспекты аконита. А у нас – шаром покати. Тишина, «и только мертвые с косами стоять».

Причем буквально. Прошу простить мне, возможно, не совсем уместную ироническую вольность, но дело обстоит именно так. В российской периодике подавляющее большинство публикаций были посвящены оказанию неотложной помощи при отравлениях настойкой аконита, и здесь плохую службу служит русскому человеку неистребимая тяга к алкоголю. Отравления наступают чаще всего по недоразумению из-за употребления настойки аконита вместо коньяка. Действительно, настойка имеет цвет и запах хорошего коньяка.

Справедливости ради нужно сказать, что именно русским исследователям принадлежит приоритет в публикациях, касающихся противоопухолевой активности аконита (Петров, 1965). Много работ, посвященных акониту, опубликовали сотрудники Томского медицинского института.

К сожалению, мой учитель не мог мне существенно помочь с аконитом, кроме как показать, как выглядит растение. Дед не применял ядовитые растения, как он говорит, из-за боязни по старческой рассеянности что-нибудь перепутать да ненароком кого-нибудь отравить. Пришлось самостоятельно разбираться, разговаривая с больными, которые раньше применяли по чьему-нибудь совету аконит, и с травниками, если они соглашались поделиться опытом.

Когда наконец информация накопилась, я обратился к коллегам в онкологической больнице города с предложением попробовать методику. Интересно, что люди оказались понимающие (к сожалению, большая редкость), сразу подальше не послали. Предложили следующий вариант работы (на мой взгляд, вполне оправданный): сначала, мол, мы сами полечим, своими методами. А ежели что не получится, порекомендуем твою методику. Интересно, что главный онколог, хоть сама и не взялась за методику, связала меня с районными специалистами в городских поликлиниках. И пошла работа.

Сами понимаете, что при таких условиях ко мне обращались в основном люди на поздних стадиях опухолевой болезни (3–4-я стадия), когда предпринимать что-либо, кроме симптоматической терапии, вообще рискованно и малоперспективно. Но даже у этой группы больных удавалось добиваться улучшения качества жизни, в основном за счет улучшения общего самочувствия, обезболивания и некоторого увеличения продолжительности жизни.