Андрей Левшинов - Как найти точку опоры, чтобы перевернуть к лучшему свою жизнь

Летом жалостливы старики да старухи городских девок в те места водили, куда зимой любовны песни свозили. Там они постоят, сердечком своим звон послушают, да оттают, как льдинки на солнышке. Уезжали веселы, напевны.

Нынче зимы уже не те, от слов и песен только пар, а льда нет. А народу одинокого как клюквы на болоте, по старой памяти к нам едут, ковды запонадобится. Барыни-чиновницы, старухи, девки торопятся, которы на извозчиках, которы на мобилях с четырьмя колесами, которы пешком заявляются. Мы их всех на стары заповедны места ведем, экскурсии водим. Постоят, всплакнут, попоют под звон давишный и в город свой уезжают. Кто настоящего пониманья не имеет, те опять к нам, а кто с полным пониманьем – дивуются, своим новым суженым любуются.

Памяти вот мало стало. Друго и нужно дело, а из головы выравниваю. Да вот запонадобилось как-то моей бабе уголье, и чтоб не покупно, а своежжено.

Поехал я за дровами в лес. Верст эдак десяток проехал, хватился – а топора-то нет! Чтоб баба не корила, вернулся тихонько. Вижу, перед моей избой столкнулась жонка с модницей из городу. Разговор начали чинно, медленными словами, а там разогнались, затараторили и аж брякоток от слов пошел. Размяли языки и вскорости заговорили громче, затрещали, будто зайцев загоняют.

Я час терпел, думаю умом: наговорятся, разойдутся, я и топор прихвачу. Второй час пошел. Я ничего делать не могу, в ушах шум, гул.

Умаялся я от этого и не вперившись глазами на баб смотреть стал, а вполглаза, как бы ненароком. И то гда невиданна картина открылась вокруг.

Кажное слово, кажный их заголосок узорами вился, да цветком распускался. Я рот разинул от этой небывалости. Стал вникать, слова и картины сличать.

Вот свояка на всяки манеры судят, а в воздухе цветы алые и пахнут. Слышу, меня поминают, новы слова тоже цветами обращаются. У меня от этого в середке благость состоялась и сил прибавилось.

Понял тут я, что бабы не просто трещат, как иному жителю покажется. Они тонкости наши украшают, да узорности вокруг плетут. Глазами если уставишься – в ушах гул. А вполглаза, как бы ненароком – другое видение. Бабы наши руками умелы, да языками того боле. Ими да голосами наше житье украшают. Сегодня слово за слово, а завтра удовольствие кому с языка жонкиного перепало.

Я засмотрелся, залюбовался и говорю:

– Сколь хороша ты, жонушка, как из орешка ядрышко!

Бабы примолкли, а жона мне в ответ:

– Вот этому твоему сказу, муженек, я верю!

Ты спрашиваешь, люблю ли я йогу? Йогу? Без йоги, коли хочешь знать, внутри у нас потемки. Йогой мы свое нутро проветривам, медитацией мы себя как ланпой освещам.

Смолоду я был мастером мантры, звуки священы плел, во все стороны света пожелания счастья слал. Девки в те мантровы плетенки всяку ягоду собирали.

Мантры люблю, рассказы хороши люблю, вранье не терплю! Сам знашь, что ни говорю – верно, да таково, что верней и искать негде.

Раз ввечеру повалился спать на повети и чую сон: девки из-за меня друг-дружке косье мнут. Кому я достанусь? Сон норовит облапить всего, а явь уперлась и пыжится на ноги поставить.