Вадим Лапшичев - Самый надежный и правдивый метод избавления от любой вредной привычки. Метод Шичко

До 17 лет изредка выпивал с приятелями, но скрытно, т. к. дома это не приветствовали. Делалось это, в основном, чтобы быть развязнее с девушками. В 18 лет поступил в техникум.

Проучился около трех лет, окончил с отличием. Поработал полгода на заводе, а затем поступил как пятипроцентник в институт. В институте уже много курил (пачки по две), но на спор однажды бросал на месяц. Выспорил бутылку коньяка. Выпивал, в принципе, редко, в основном когда на танцы пойдешь или экзамены сдашь (что делать: мода такая была). Выпивали тогда почти все и очень часто, сейчас вспоминаются веселые студенческие вечеринки, на которых спиртного было мало, но зато песен – сколько душе угодно. Окончил институт с отличием, началась трудовая жизнь в научной организации и учеба вечером в госуниверситете. Опять тяжело, выпить некогда, да и не на что (получали-то тогда гроши), но зато курил как сапожник. После трех лет перешел работать в заводскую лабораторию, вечером преподавал в техникуме и писал диссертацию. Пить опять некогда, только урывками, ну а курил-то уже вдоволь, до посинения. Через семь лет наконец-то защитил диссертацию кандидатскую, и вот тут-то меня в первый раз серьезно и стукнуло: через два дня после защиты угодил на месяц в больницу с сердечным приступом. Далее перешел работать в научную организацию: в одну, в другую, в третью. Деньги стал получать неплохие: курить стал поменьше и дорогие сигареты, но и выпивать стал почаще и покруче.

Вот тогда впервые почувствовал, где у меня печень, где поджелудочная железа, да и желудок тоже. Кровеносные сосуды на кистях рук и стопах ног сузились. Руки и ноги стали мерзнуть даже при небольшой минусовой температуре. Однако появилась устойчивая привычка к потреблению спиртного и к курению. Стали появляться синдромы похмелья: если раньше вообще не опохмелялся, а тут уже появилось желание, с которым иногда уже и не справлялся. Когда бывало плохо после пьянки, не курил по 2–3 дня.

Два года назад по велению времени перешел работать в малое предприятие: денег достаточно, времени хоть отбавляй, на работу по утрам ходить не надо. Вот тут и началось: пьянка-опохмелка, снова пьянка-опохмелка и т. д. и т. п. И куришь как черт при этом, сигарету из зубов не вынимаешь. В выходные дни люди на дачу вкалывать едут, а я лежу, вылеживаюсь, чтобы с понедельника все начать сначала.

Жене и сыну надоело смотреть на все это, да и сам я не рад этому. А бросить уже трудно самому. Пытался и так, и эдак. Не выходит, не получается.

Что делать?

Пришлось идти к вам, сдаваться!

Может, что-нибудь и получится?

Женился я рано, по любви, на красивой молодой девчонке, приехавшей работать в наше село. Жили мы отдельно от родителей, я очень любил жену, помогал по дому. Вскоре у нас родилась дочь. А через семь лет – вторая. Тут все и началось. Я стал пить. Днем на работе, вечером пьяный. Жена плакала, я обещал, но все повторялось. Начались ссоры, она стала болеть. Я ей не верил, говорил: «Ты притворяешься».

Дети подрастали, часто я слышал от них: «Что ты, папа, делаешь, маме ведь плохо, сердце больное у нее». Я прекращал пить и начинал снова. Однажды приехал из командировки, не был дома месяц. Соскучился по близким, думал в дороге о них. На вокзале встретил друзей, посидели, выпили, и я, уже нетрезвый, пошел домой. Дверь открыла жена. Посмотрела на меня, ничего не сказала и ушла в комнату. Я возмутился, что меня плохо встретили, стал нарываться на скандал, но жена молчала, как каменная, глаза ее были полны слез.

Я лег спать. Проснувшись через пару часов, подумал, что я не прав, пойду извинюсь перед женой. Захожу в комнату. Только сейчас я увидел, что в зале стоял праздничный стол. Дети, заметив мой взгляд, сказали: «Мы тебя ждали, мама наготовила всего, торт испекла». Жена лежала на диване. Я понял, что она снова заболела. Взял ее руки в свои и так молча сидел, ничего не говорил. Жене стало хуже, вызвал врача. До больницы я ее не довез. Она умерла по дороге.

Прошло три года. Живу один. Я хожу к жене на кладбище, разговариваю с ней и думаю, что она меня слышит. Дома часто листаю фотоальбомы, где мы вместе с детьми, и плачу. Мне теперь ничего не надо, я бы все отдал, чтобы она была жива. Старшая дочь вышла замуж, есть внук, но она живет отдельно, разговаривает со мной сквозь зубы, когда приезжает на годовщину. А младшая сказала на похоронах: «Никогда тебе не прощу смерть мамы». Сказала, как отрезала.