Вадим Лапшичев - Самый надежный и правдивый метод избавления от любой вредной привычки. Метод Шичко

Когда усилия обучаемого воплощаются в усердном, творческом, от души написании дневников и сочинений – неминуемо достигаются высокие, устойчивые результаты отрезвления. Исключений не бывает никогда!

В начале книги мы с вами говорили о том, что по ходу избавления от зависимости необходимо периодически писать что-то вроде сочинений на заданные темы. Темы эти формулируются по-разному: «Как я приобрел вредные привычки», «Что принес мне алкоголь», «Они уже умерли» и т. д. Если вы не чувствуете в себе таланта Льва Толстого, не пугайтесь. От вас никто не требует ни изящного стиля, ни писательского мастерства. Цель написания сочинений – упрочить в сознании мысли о пагубности вредной привычки винопития, еще и еще раз доказать себе, что находишься на пути к победе, и она, желанная, – уже не за горами!

Периодичность написания сочинений – один раз в месяц. Писать их нужно обязательно! Это неотъемлемая часть метода. Пусть даже они будут недлинные, но непременно искренние.

Если вы работаете с инструктором, то он даст прочитать сочинения ваших предшественников. Для тех, кто работает по методу самостоятельно, я предлагаю ниже подборку выдержек из таких сочинений прошлых лет, иногда очень давних, иногда совсем недавних (авторская стилистика, орфография и пунктуация по большей части сохраняются).

Как пользоваться данными сочинениями? После прочтения всей книги в целом, когда вы начнете самостоятельно работать по методу, один раз в месяц задайте сами себе тему сочинения. Затем прочитайте целиком подборку по одной из предложенных тем. И – вперед! Искренне и нелицеприятно запишите то, что идет из вашей головы и вашего собственного сердца.

Никогда бы не подумал, что мне придется обращаться за помощью в клуб «Оптималист». Всегда полагал, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И все обходилось до поры до времени, пока здоровье не стало резко ухудшаться; сердечные приступы, гипертонические кризы, острые воспаления поджелудочной железы, печени и т. п. Серьезно встал альтернативный вопрос: либо жить, но по-умному, либо умереть? Но ведь каждому человеку жить хочется, и поэтому по настоянию жены – я здесь, в «Оптималисте». До этого был наслышан о методе Г. А. Шичко как об одном из самых результативных и потому решил попробовать: ведь попытка – не пытка.

Итак, основные причины обращения в клуб «Оптималист» – пьянство и курение.

А теперь вкратце, как я докатился до такой жизни.

Жизнь моя во многом типична для людей моего поколения – детей войны. Родился перед войной, в 1938 году, в деревне Нижненовгородской области. Отец был бухгалтером, мать – звеньевой в колхозе. Отец ушел в армию и вернулся, слава Богу, целый и невредимый, только в 1946 году. В войну, как и все люди, испытал и голод, и лишения. Спасло только то, что имели свое приусадебное хозяйство и скотину, так как из колхоза забирали все под чистую.

Курить попробовал впервые в 6–7 лет. А дело было так. Был у меня двоюродный брат (старше на 5 лет), который уже вовсю покуривал. С табаком в войну было плохо, а дед его выращивал, и мне часто приходилось ему помогать сушить, мять и резать табачные листья и стебли. Братишка это знал и просил незаметно брать для него табак, что я и делал многократно. За это он и его товарищи разрешали мне играть с ними в карты и другие игры. Нужно было пройти специальный тест: набрать полный рот дыма, сделать полный вдох, сказав при этом: «Иван», если не закашляешься при этом, и на глазах не будет слез – все, свой парень.

Спиртное попробовал впервые в 10 лет. По мню, пошли мы с родителями в гости в соседнюю деревню. Взрослые организовали праздничный ужин для себя, а нас, пацанов, отправили рядом в дом, где также накрыли стол с пирогами и квасом. Однако гостеприимный хозяин – тоже пацан, решил побаловать гостей: вместо кваса налил по 1–2 стакана деревенского пива (делается из солода на хмелю с добавкой дрожжей), которое бывает до 12 градусов и более. Все мы захмелели, пошли кататься на санках с горки, падали, хохотали как сумасшедшие, пока нас не забрали родители и не надавали «под зад».

Лет в 13–14 почти все мои сверстники побросали школу, стали работать и, естественно, курить с чувством собственного достоинства, как взрослые. Хотя меня дома и ругали за курение, я иногда с ними покуривал. По-настоящему, открыто, начал курить, когда закончил 10 классов, когда пошел работать грузчиком, так как в летное училище, о котором мечтал, не прошел по здоровью: подвело цветоощущение, оказался дальтоником.