Андрей Шубин - Сексуальные игры

"...Она осматривалась кругом в маленькой белой комнатке с покатым потолком, с белыми занавесками на окнах. Комната была почти пустая, в ней не было ничего, кроме небольшого, деревянного комода, стула и маленькой белой кровати, в которой она лежала с ним. "Подумать только, что мы здесь!" - сказала она, смотря вниз на него. Он молча гладил ее груди под тонкой рубашкой. Когда он был согрет и успокоен, - он выглядел таким молодым и красивым. Его глаза могли быть такими теплыми. А она была молодой и свежей, как цветок. "Я хочу снять это!" - сказал он, берясь за ее ночную рубашку и сдергивая ее через голову. Она сидела обнаженная, со смуглыми плечами и слегка золотистыми длинноватыми грудями. Он так любил колебать их, чтобы они качались как колокольчики. "Ты тоже сними свою пижаму",- сказала она. "Нет". "Да, да!" - приказала она. И он снял с себя рубашку и стянул штаны вниз. Кроме его рук, шеи и лица, он был белый как молоко, с нежным h сильным телом. Для Конни он был пронзительно красивым, как тогда, когда она увидела, его во дворе. Золото солнца проникало в комнату сквозь белые занавески. Она почувствовала, что оно хочет войти. "Подними же занавески! Птицы так поют! Впусти сюда солнце!" сказала она, Он скользнул с кровати спиной к ней, белый и тонкий, и подошел к окну - раздвинул занавески и выглянул в сад. Его спина была белая и тонкая, маленькие ягодицы были такие красивые и мужественные, шея такая крепкая и сильная. В его теле была не внешняя, но внутренняя сила. "Ты так прекрасен!" - сказала она. "Так чист и прекрасен! Иди ко мне!" Она протянула к нему руки. Он стыдился повернуться к ней из-за своей возбужденной наготы. Он поднял с полу рубашку и, придерживая ее у тела, - подошел к ней. "Нет",- сказала она, протягивая к нему руки. "Дай мне посмотреть на тебя!" Он выпустил рубашку и стоял неподвижно, глядя на нее. Солнечный луч, проникший сквозь низкое окно, сиял на его животе и бедрах и на стоящем пенисе, который подымался, темный и пламенный, из облачка ярко золотых волос. Она была поражена и испугана. "Как странно",- медленно сказала она,- "как странно он стоит там! Такой большой! Такой темный и самоуверенный! - Он такой?" Мужчина посмотрел вниз на свое тонкое белое тело и засмеялся. Волосы на его груди были темные, почти черные. Но в низу живота, там, где подымался пенис,- волосы были золотисто-рыжие, и как маленькое облачко. "Такой гордый!," - шептала она. "И такой властный! Теперь я знаю, почему мужчины так победительны! Но он прекрасный! Вправду! Как новое существо. Немного ужасающий! Но вправду прекрасный! И он идет ко мне!" - и она закусила нижнюю губу - в страхе и возбуждении. Мужчина смотрел вниз на напряженный неподвижный фаллос. "Да", сказал он тихо. "Да, мой милый, ты прав. Да, ты вправе гордо подымать свою голову! Ты сам по себе, и никто не властен над тобой. Ты не слушаешься даже меня, Джон Томас. Ты господин! Джон Томас! Ты хочешь ее? Хочешь лэди Джен? Ты опять подчинил меня себе. И ты улыбаешься! Прости же, прости лэди Джен! Скажи: отворитесь, моя королева, чтобы король мог войти во всей своей славе! Скажи лэди Джен, что ты хочешь ее! Джон Томас и лэди Джен!" "О, не дразни его",- сказала Конни, становясь на колени на кровати. Она обняла его бедра и притянула его к себе так, что ее колышущиеся груди прикоснулись к прямому фаллосу и поймали капельку его влажности. Она крепко прижималась к нему. "Ляг!" - сказал он. "Ляг! Дай мне войти!" Он был нетерпелив теперь. И после, когда они лежали успокоенные и тихие,- женщина раскрыла мужчину опять, чтобы посмотреть на тайну фаллоса. "Теперь он крошечный и мягкий, как маленький бутон жизни!" сказала она, беря мягкий маленький пенис в руки. "И какой он прелестный! Такой непонятный и сам по себе! И такой невинный. И он входит так далеко в меня! Ты никогда не должен обижать его - ты знаешь это? Он мой тоже. Он не только твой. Он мой! И такой прелестный и чистый!" И она нежно держала пенис в своей руке. Он засмеялся. "Да будут благословенны узы, соединяющие нас",- сказал он. "Конечно!" - отвечала она. "Даже когда он весь мягкий и маленький, я чувствую, что все мое сердце тянется к нему. И как красивы здесь твои волосы! Они совсем, совсем другие здесь!" "Это волосы Джона Томаса, не мои",- сказал он. "Джон Томас! Джон Томас!" - и она прикоснулась поцелуем к мягкому пенису, который начинал подыматься опять. "Ax!" - сказал мужчина, вытягиваясь. "Его корни в самой моей душе! И иногда я просто не знаю, что мне делать с ним. У него своя воля h ему трудно угодить. И все же я не хотел бы убить его!" "Неудивительно, что люди всегда немного боялись его!" - сказала она. "Он в самом деле страшен!" Дрожь опять пробежала по телу мужчины и спустилась вниз. Он был беспомощен, и пенис медленно и тихо вздрагивал и подымался - и стал твердым,- встал на нем твердо и победительно. Женщина задрожала тоже, - наблюдая за ним. "Вот. Возьми его! Он твой!" - сказал мужчина. И она вздрогнула, и все сознательное в ней растаяло. Острые мягкие волны невыразимого наслаждения поглотили ее, когда он вошел в нее, и они оба растворились в беспредельности..."