Александр Мясников - «Ржавчина». Что делать, чтобы сердце не болело

Когда полицейские подошли и обыскали тело, нашли записку, адресованную «полицейскому офицеру, который меня застрелил». Там парень объяснил, что давно хотел покончить жизнь самоубийством, но ему не хватало духа совершить задуманное. В записке он даже просил прощения, что так его подставил! Парень решил спровоцировать полицию, зная, что уж это сработает наверняка!

Бруклинскую преступность испытал на себе. Шел как-то вечером по довольно приличному району, причем не так и поздно. Шел дождь, в одной руке у меня был зонт, в другой – пакет с двумя бутылками пива (да, пива! Я тоже живой человек!). Прохожу мимо припаркованной машины, у которой копошатся двое черных, не обращаю на них никакого внимания.

Вдруг слышу сзади топот, меня обгоняет один из них и тычет пистолетом в лицо. При этом, если бы это был здоровый негр, который сказал грозно: «Гони монету!» – я бы не испугался, отдал бы – и дело с концом! А тут тощий юнец, глаза бешеные, трясется (наркоман?), дуло перед моим лицом прыгает, а он напевает (НАПЕВАЕТ!):

«Money, money, give me money!» (Деньги, деньги, дай мне деньги!) Я боюсь даже пошевелиться, чтобы не спровоцировать выстрел (а ведь где-то сзади еще второй!), успокаивающим голосом ему говорю:

«Все хорошо, не волнуйся, дыши ровно, деньги у меня в куртке, сейчас ты их возьмешь… (хрен с этими 20 долларами, больше все равно не было!)» Он, продолжая трястись, протягивает руку к указанному карману, достает банкноту и, держа меня на мушке, начинает заходить мне за спину, чтобы вернуться к напарнику. Я так же поворачиваюсь, чтобы не потерять глазной контакт: в лицо выстрелить значительно сложнее, чем в спину!

Он подошел ко второму, и они оба растворилась в темноте. Спустя три дня в 5 вечера (светло еще!) на берегу канала в Бруклине услышал выстрел. Вечером в госпитале знакомый полицейский рассказал: обкуренный юнец подошел к старику, который сидел на стульчике и ловил рыбу. Наставил пистолет, потребовал деньги, забрал десятку и тут же выстрелил бедняге в живот!

После американской эпопеи по возвращении в Москву я открыл клинику для обслуживания иностранцев. Врачей с американским дипломом в России единицы, и я надеялся на успех. Дело и правда пошло, в холле постоянно ожидали пациенты. Как-то я стоял и разговаривал с одним из них, немцем по национальности, а по телевизору шел фильм «Семнадцать мгновений весны». Немец периодически поглядывал через мое плечо на экран и наконец спросил:

– Вижу, кино про войну?

Даже девочки на рецепшн напряглись: немец все-таки, тут легко ляпнуть какую-нибудь неполиткорректность!

– Да, говорю, про конец войны, фильм про разведчика.

А в это время Штирлиц на экране едет на машине по Альпам с пастором Шлагом. Немец опять посмотрел и вдруг сказал:

– А русский разведчик тот, что за рулем?

– Почему вы так подумали? – озадачился я.

И великолепный ответ:

– Немец никогда в горах не пересечет сплошную линию!

Я потом пересматривал мой любимый фильм. Действительно, машина со Штирлицем за рулем скашивает углы при поворотах через сплошную!

Как-то летом в клинику доставили пожилого немца-туриста с экскурсионного теплохода. Летом через Москву проходит популярный у европейских пенсионеров туристический маршрут Санкт-Петербург – Волгоград. После знакомства с Северной столицей пенсионеры часто на теплоходе начинают расплачиваться за излишне съеденное, выпитое, за недосып и переутомление. Некоторым ближе к Москве становится совсем плохо, их снимают с рейса и привозят в больницу.

Тот немец был совсем старый, за 90, поэтому ему требовалось несколько дней для стабилизации состояния. На теплоход он явно не успевал, очень переживал по этому поводу и просился выписаться. И вдруг лечащий врач ему выдает на хорошем английском: «Нет, не получится: в 42-м не дошел и сейчас не дойдешь!»

История, произошедшая с моим другом. Молодой ординатор кафедры внутренних болезней в Москве работает с пациентами и еще помогает доценту в его научной работе. В те времена было неприлично больному уйти от врача, не подарив ему бутылку коньяка или чего-то не менее достойного. А доцент был доктор известный, и в кабинете у него собралась целая коллекция дорогих напитков. Как-то ординатор зашел к нему с докладом, и довольный доцент, благосклонно выслушав, сказал: