Майкл Айлвин - Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

Но в такие моменты вы оказываетесь в своего рода туннеле, где все происходящее вне вашей головы оказывается где-то на периферии. В эти моменты я даже не ощущала боли в голени.

Затем, за 5 минут до финиша, я поняла, что смогу сделать все как надо. Мои бедренные мышцы сжались в судороге, я начала терять форму, но понимала, что могу расслабиться и насладиться финальным рывком. Я обратилась к проезжавшей мимо съемочной бригаде и сказала, что посвящаю эту гонку дедушке и бабушке.

В те моменты, когда я пробегала последнюю милю, толпа оказывала мне невероятную поддержку. Я как сумасшедшая махала им руками и обменивалась рукопожатиями.

Пересекая финиш, я расплакалась и почти задохнулась от волнительности момента. Я подняла над головой руки, в которых был зажат флаг Великобритании. В последнюю секунду я оторвала финишную ленточку и подбросила ее высоко в воздух. От таких моментов невозможно устать. Затем я сделала шаг назад, легла на землю и перекатилась через финишную линию в память о Йоне Блейсе.

Итак, я победила. Мое время составило 9 часов 6 минут и 23 секунды, что было на 2 минуты лучше, чем в прошлом году, и на 15 минут лучше, чем у пришедшей второй Ивонны. Я смогла побить рекорд Коны на марафонском этапе со временем 2 часа 57 минут и 44 секунды, невзирая на две связанные с диареей остановки. Если бы не лопнувшая шина, я бы могла бросить вызов рекорду Полы Ньюби-Фрейзер, поставленному 16 лет назад.

Но даже тот факт, что теперь я знала, кто такие Пола Ньюби-Фрейзер и другие легенды спортивного мира, показывал, что я вышла на новую ступень. Год назад все было как в тумане. Я не знала ни что меня может ожидать, ни кто из спортсменов соревновался со мной. Теперь все было иначе, и это мне нравилось куда больше. Я чувствовала, что мне оказана великая честь, и была счастлива от того, что могла ей соответствовать. Мне удалось решить проблему с лопнувшей шиной, а затем и справиться с тяжестью чемпионского титула.

И самое главное, что на финишной черте стояли папа и мама в сопровождении моего заплаканного двоюродного брата Тима. Для меня было невероятно важным разделить с ними этот момент.

Меня тут же утащили на допинг-контроль, а затем на пресс-конференцию. Остаток вечера я провела на финише дистанции, приветствуя сотни других спортсменов, перебегавших, переходивших и переползавших финишную черту. Мы, профессионалы, посвящаем подготовке к этому соревнованию всю жизнь, но я испытываю совершенно уникальные чувства по отношению к вдохновляющим меня любителям, которые готовятся к соревнованию в свободное время, а потом мужественно доходят до финиша. Затем, когда прозвонил полуночный колокол и мы все взялись за руки, чтобы исполнить традиционную гавайскую песню, окруженная родными, с венком победителя на голове, я заплакала.

Праздник продолжался и на следующий день. Разразившийся шторм несколько подмочил церемонию награждения. Как только я начала свою чемпионскую речь, сломался микрофон, а люди принялись искать укрытие (надеюсь, что от дождя, а не от моей речи). Случившееся достаточно сильно напрягло меня, ведь я верила, что чуть ли не самая важная часть победы в соревновании состоит в том, чтобы обратиться к собравшимся со страстными и вдохновляющими словами.

Во всем остальном вечер прошел прекрасно. Точно не помню, как именно я добралась домой. Но первое, что я увидела на следующее утро, было электронное послание от Бретта. Оно было многословным и адресовано всем участникам команды TBB. Как только я разобралась в словесных хитросплетениях, смысл стал ясным и простым.

Меня выгнали из команды.

Думаю, что мы все знали, что это будет наш последний год совместной работы. Бретт понимал это лучше многих других, что наверняка отравляло ему настроение. Он пытался использовать разные способы, чтобы удержать нас вместе, даже попытался убедить Бена управлять делами всей команды. Казалось, что он потеплел по отношению к Бену, что было хорошим знаком, однако у Бретта есть одна сильно смущающая меня черта – его ощущение реальности сильно отличается от ощущения всех остальных. Бен работал на WMG и занимался делами большого количества спортсменов. Так как я хотела остаться с Бреттом, мы с Беном обсудили эту идею, но он не видел способа, при котором мог бы сочетать управление командой с другими своими делами. Для того чтобы план Бретта сработал, Бену пришлось бы уволиться с текущей работы. С точки зрения Бретта, это представлялось вполне резонным шагом. Нет нужды говорить, что этого не произошло.