Майкл Айлвин - Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

Второе лето в Бостоне оказалось для меня крайне важным в противостоянии булимии. Я не сомневалась, что эта болезнь распространена гораздо шире, чем предполагают те, кто ею страдает. Правда же состоит в том, что вы можете говорить о ней, только когда уже преодолели проблему. Я разговаривала со многими из друзей, которые признавались, что также страдали этой болезнью.

Летом 1997 года мы с Габриэль несколько раз довольно откровенно обсуждали состояние прессинга, вызванное тиранией образа идеального тела. Возможность поговорить об этом с кем-нибудь принесла огромное облегчение и дала мне уверенность в том, что я смогу найти способы справиться с этой манией.

В Бостоне я приняла участие в нескольких соревнованиях по бегу. Во время занятий в бассейне я вновь начала делать упражнения на пресс. Я все еще руководствовалась желанием реализовать как можно больше возможностей своего тела, но при этом двигалась в более здоровом направлении. Внезапно я поняла, что булимия – это не просто иррационально и опасно, но еще и отвратительно. Больное горло подрывало мое здоровье, да и для зубов от этого пользы не было.

К третьему курсу с булимией было покончено. Мой рационализм одержал верх, когда я поняла, что причиняю себе вред. Я начала потихоньку набирать вес и чувствовала при этом огромный эмоциональный подъем. Психическая удавка наконец-то отпустила меня.

Давление – неизбежное зло, если вы хотите чего-то добиться. Вместе с ним приходит огромный стресс, но с ним справляешься, и достигнутый результат оправдывает усилия. Но ежедневный стресс может и ослабить вас, особенно если плоды его неочевидны. Фокус в том, чтобы понять, какое давление необходимо, а какое завлекает в ловушку и высасывает из тебя жизнь, не оставляя ничего взамен. Разобравшись с этим вопросом и избавившись от всего ненужного, я освободилась и от булимии. Хотела бы сказать, что победило желание расширить границы возможностей своего тела, чтобы достичь только мне известного совершенства. Но это стремление пока дремало где-то внутри меня. Пока же я победила булимию.

Спад напряжения был похож на то, что произошло почти 10 лет спустя, когда Бретт Саттон начал тренировать меня. Он постоянно предлагал мне перестать задумываться над его указаниями и следовать им без лишних вопросов, довериться тому, что он знает, как делать лучше, и направить всю свою энергию на выполнение разработанной им программы. Отказаться от контроля было для меня невероятно сложно, но, когда я «отпускала поводья», чувствовала, будто с моих с плеч сваливалась гора.

Разуму сложно справляться с объемом ожиданий, которые я возложила на себя. Психологически очень тяжело пытаться постоянно быть во всем самым лучшим. Я не знаю, кому я пытаюсь что-то доказать. У меня есть собственное внутреннее понимание совершенства. Я не стремлюсь стать идеальной, скорее, наилучшей из возможных «версий» самой себя. Это ведет к излишнему, ненормальному давлению. Иногда мне сложно находиться здесь и сейчас. Я постоянно беспокоюсь о том, извлекаю ли все возможное из ситуации, вместо того чтобы принимать и ценить то, что у меня есть.

Конечно, если ты добиваешься чего-то особенного, гордость и эйфория охватывают тебя куда сильнее. Подобным достижением для меня стал диплом с отличием по географии. Я получила наивысшую оценку из всех когда-либо учившихся в университете, и мне присвоили титул Лучшего студента 1998 года. Мою дипломную работу опубликовали. Когда моя семья пришла на выпускную церемонию, я была уверена, что выполнила наставление отца извлечь максимум из каждой возможности. Этот день был особенным – выпускались и многие мои друзья.

Однако более ярко запечатлелась в памяти наша поездка с девочками на Магаллуф. Тем летом я поехала туда со своими тремя лучшими университетскими подружками. Поездка стала апофеозом моей «карьеры» начинающего алкоголика. Разумеется, события тех дней мало похожи на мою сегодняшнюю жизнь, да и на ту, что вела тогда. Моя подруга Эмили в первый же вечер сломала ногу, поднимаясь по ступенькам клуба, и провела остаток недели в гипсе. Но это ни ее, ни всех нас не останавливало. Мы усроили дебош: пили, загорали, снова пили, знакомились с парнями. Самоконтроль был заброшен на всю неделю. Должна признаться, это было хорошо. Я только что достигла в университете большего, чем могла себе представить, и заслужила право «погулять без поводка». Я вспоминаю эту неделю с особенной нежностью, возможно потому, что ни до, ни после я никогда не отпускала свои поводья. Я получила удовольствие, но продолжать в том же духе я не смогла бы.