Эдуард Басс - Команда Клапзуба

Прежде всего новый король должен был произнести тронную речь. Совет министров заседал всю ночь, чтобы приготовить первое выступление его величества. В нем необходимо было упомянуть обо всех политических проблемах, и министры изрядно попотели, пока не изложили все дипломатично. Когда утром премьер-министр, испросив у молодого короля аудиенцию, хотел вручить ему текст тронной речи, новый король остановил его на первой же фразе.

— Благодарю вас, дорогой премьер-министр, но свою тронную речь я написал сам. Возможно, она не отличается дипломатичностью, но зато выдержана в чисто английском духе.

Его величество вынул из кармана блокнот и прочел:

«Моим народам!

Готовясь к своему торжественному политическому удару, мы хотим сегодня напомнить нашему народу правила, которыми будем руководствоваться в игре. Придерживаясь славных традиций, Англия всегда остерегалась попадать в положение «вне игры». Мы хотим остаться верными этому почетному завету предков и обещаем мужественно и самоотверженно защищать свои цвета и в случае опасности прибегать к ауту, а в крайнем случае, к угловому. Также обещаем воздерживаться от грубой игры и не ставить свой народ под угрозу военного «пенальти».

Будем стараться проводить комбинацию тремя нападающими, считая при этом финансы лучшим форвардом, а торговлю и промышленность лучшими инсайдами Англии. Мы будем неуклонно заботиться о безупречной сыгранности между всеми слоями общества и отдадим предпочтение короткой передаче перед авантюрной системой поспешных бросков. Постараемся следить за тем, чтобы не забывали играть головой, и надеемся, что со временем, когда небесный судья даст нам последний свисток, счет Англии будет высоким и при этом каждый признает, что мы вели игру честно.

Да поможет нам бог!

Гип-гип-ура, гип-гип-ура, гип-гип-ура!»

Нижнебуквичской бабушке Навратиловой удалось спасти старые сказки, но на Западе, за океаном, в Америке, со старыми сказками дела обстояли плохо. Там даже малыши отказывались верить в сказки о счастливых принцах и несчастных принцессах; когда им начинали говорить, что жил однажды бедный мальчик, они сразу перебивали рассказчика вопросом, за какой клуб играл этот мальчик. И американские дедушки и американские бабушки, которые никак не могли приспособиться к новому времени, немало хватили горя с внучатами. Они никак не могли заинтересовать малышей сказками.

Но один дедушка схитрил. В штате Орегон жила чешская семья, поселилась она там лет двадцать пять назад. В той семье был дедушка, большой хитрец, который умел ладить с ребятами. Он всегда слушал, о чем дети говорят, и узнал, что они сейчас интересуются только какой-то командой Клапзуба. В это время и впрямь слава команды Клапзуба была так велика, что на другом полушарии каждый Клапзуб казался сказочным героем.

Однажды орегонский дедушка сказал себе: «Подождите, ребята, я вам придумаю сказку!»

И когда вечером ребята прибежали к нему и попросили что-нибудь рассказать, орегонский дедушка усмехнулся и начал:

— О команде Клапзуба вы уже слышали, да? Ну, это хорошо. А знаете ли вы, какие приключения были у их дедушки со свистком? Что? Не знаете? А это занятная история! Послушайте: дедушка нынешних Клапзубов — царство ему небесное — в молодости был бедняком, у его родителей не было даже той лачуги, где позднее родились нынешние прославленные клапзубовцы. Они были бедны, как мыши в разрушенной церкви, где даже нельзя свечи поглодать. А когда их сынок, тоже Гонза,— как и его внук-вратарь,— увидел, что дома нет никакой работы, пришел к отцу и сказал: «Отец, вы еще пробиваетесь кое-как, а мне здесь делать нечего, только даром ваш хлеб ем. Пойду-ка я по белу свету — работы там много, что-нибудь найду для себя, а когда вернусь, так вам денег принесу».

Против этого отец ничего не мог возразить. Мать прослезилась, но какая же мать не заплачет, расставаясь с сыном… Отрезали ему краюху хлеба, вырезали в середине дыру, положили в нее кусочек масла, который старая Клапзубова раздобыла в деревне, накрыли сверху вырезанным куском — вот и все сборы. Гонзу трижды перекрестили, дважды поцеловали, и он, не согнувшись под такой ношей, отправился в путь. Вырезал он себе из ветки палку, а когда ему становилось тоскливо, насвистывал в такт шагам, и время в дороге шло быстро и незаметно. Перевалил парень один холм, перевалил другой, третий и пришел в огромный лес, из которого никак не мог выбраться. Дело было к вечеру, а он все еще блуждал в лесу, и так ему захотелось есть, что в желудке загудело, как в органе. Когда Гонза убедился, что до деревни ему не дойти, он сел у дороги под деревом, вытащил краюху, нож и начал резать хлеб и мазать его маслом. Вдруг откуда ни возьмись вырос перед ним старичок и говорит: