Сослан Варзиев - Атлетический тюнинг. Новый взгляд на культуру физического совершенства

Анализируя (даже бегло и поверхностно) свое детство, сегодня я понимаю, насколько значимо с самого первого момента рождения быть под родительской сплоченностью и «унисонностью» в желаниях и стремлениях не столько воспитывать, сколько развивать! Помню, что в мой адрес очень редко употреблялись слова «этого нельзя», «это можно» или «нужно не так». Питая с детства абсолютное к родителям доверие, я наблюдал за тем, что и как они делают, и, видимо, просто внимал и копировал. Иногда, оставаясь по разным обстоятельствам один на один с мамой, или с бабушкой, или с папой, я почти не замечал разницы в их манере взрослой опеки. Каждый из них для условий рисования создавал мне за столом в гостиной некое подобие рабочего места, аккуратно раскладывая горсть наточенных карандашей, ластик и стопку листов бумаги. Причем ластик был тщательно вымыт и на нем никогда не было черно–серых графитовых карандашных пятен. Видимо, все готовилось в ожидании долгожданного шедевра. Но каждый раз он так и не рождался. Вначале я рисовал сразу начисто, сильно от старания продавливая бумагу карандашом, выводя общие контуры, но моя мама, указав на ошибку, посоветовала делать вначале легкий набросок, а потом уже обводить. Совершалось все так. После завтрака я набрасывал легкий эскиз образа человека, затем делал перерыв на обед, а потом вырисовывал его отдельные части: голову, лицо, руки и ноги, а затем, поужинав, дорисовывал какие–то мелкие детали.

А еще я помню, что мои родители и бабушка (и для меня это осталось загадкой) почему–то не просто позволяли, а предлагали в очень позднее даже для многих взрослых людей время смотреть передачу (и только ее) с выступлением известного и популярного литературоведа, милейшего Ираклия Луарсабовича Андроникова. Какой это был слог! Какие неподражаемые интонации! Я так заслушивался, что часто терял нить воспроизведенного им монолога.

В общем, три кита в образе сказов Бажова, нартского эпоса и телепередачи «Слово Андроникова», уютно расположившись на трех рабочих слонах моего детства в образе мамы, бабушки и чуть реже папы в силу его постоянных гастролей, совместными усилиями нивелировали мое человеческое и профессиональное становление.

Отец, Хаджисмел Петрович Варзиев (заслуженный деятель искусств России), привил мне фундаментальные представления о выразительных возможностях техники жестов, движений и поз, позволяя мне безошибочно находить брешь в динамике действий атлетов во время выполнения упражнений, привязывая нужные образы. Он является блестящим балетмейстером, учеником народного артиста СССР, доктора искусствоведения, автора известных балетных постановок: «Кавказский пленник», «Медный всадник» и «Бахчисарайский фонтан» Захарова Р. В., который в 1974 году в своей знаменитой книге «Записки балетмейстера» не без основания отметил Х. Варзиева как руководителя, чья плодотворная работа позволила его молодому коллективу за короткое время получить широкую известность и популярность не только в СССР, но и за рубежом. Цитата из той же книги звучит так:

«Возникшие в советское время ансамбли народного танца и их создатели — балетмейстеры Т. Устинова, И. Моисеев, Н. Надеждина, П. Вирский, С. Сухишвили и Н. Рамишвили… Х. Варзиев — прославились не только у себя на родине, но и во всем мире. Собранный и обработанный ими драгоценный фольклорный материал стал благодаря их неустанному труду и таланту достоянием всех народов Советского Союза и многих зарубежных стран».

Мне хочется уточнить, что перечисленные балетмейстеры — это были заслуженные и народные артисты СССР, а мой отец, Х. Варзиев, к тому времени был лишь заслуженным артистом СО АССР. Видимо, главный мэтр народной хореографии действительно высоко оценил творчество моего отца и его коллектива, поставив их на одну ступень с титанами народной хореографии, руководителями «Хора имени Пятницкого», ансамбля «Березка», ансамблей Украины и Грузии, каждый из которых — что ни имя, то история.

Признаюсь в том, что хаос увлечений в детстве, а именно в начальных классах, вмещал в себя секцию баскетбола, волейбола, шахмат и футбола, слесарного и столярного дела. Как говорится, обо мне можно было смело говорить: «Пляшет, вяжет, с парашютом прыгает!» До сих пор не понимаю, когда я успевал делать уроки.

Так вот, чем лучше мои глаза и интеллект начинали воспринимать тексты, точнее, чем более бегло я читал, тем чаще увлекался читкой спортивных журналов, которыми меня бесперебойно снабжала моя мама. Хочу уточнить, что это были всевозможные советские спортивные печатные издания, на которые в конце концов мама ради меня оформила подписку и следила, чтобы все доставлялось в срок — в заранее трепетно ожидаемый день недели или число месяца. Это были: цветной иллюстрированный журнал «ФиС», газета «Советский спорт», а также еженедельник «Футбол и хоккей» и чехословацкий ежемесячный модный спортивный журнал «Sport», который из–за какой–то загадочной для меня загогулины над первой буквой странно читался как «Шпорт».