Владимир Рябушкин - Как закалялось железо

Итак, по порядку.

Сразу оговорюсь, что могу ошибиться в хронологии событий, но вам меня не подловить.

Это могут сделать только мои родители.

Со слов моих родителей, у меня с самого раннего детства уже была тяга к технике, правда, тогда я ломал все, что только можно сломать.

Особенно мне нравилось разбирать старый проигрыватель или приемник, который отец мне подкидывал в кровать, чтоб я не мешал ему работать дома.

Я часами сидел в кроватке, сопел и разбирал аппарат. Самое интересное, не понятно, как у меня это получалось. Потом отец забирал его у меня, приводил в первозданный вид, забрасывал мне в детскую кроватку, и все повторялось снова.

Когда мне стали покупать игрушки, соответствующие моему возрасту, я стал разбирать уже их, но, к сожалению, их уже нельзя было собрать обратно.

Одним из моих любимых занятий в то время было катание на мотоцикле.

Отец не разделял моих увлечений и не поддерживал меня в моем пристрастии, потому что, к его сожалению, роль мотоцикла выполнял он сам.

Для меня это выглядело достаточно просто.

Я укладывал отца на спину (и не обязательно на кровать, это могло быть и на полу), его живот был моим седлом, руки выхлопными трубами. Больше всего мне нравилось заводить мотоцикл, поэтому он у меня все время глох.

На беду папы «заводилка» в моем представлении находилась у него на ребрах сбоку.

Да, забыл, предварительно нужно было повернуть ключ в зажигании, никогда вам не догадаться, но это был папин нос.

Мои экстремальные покатушки выглядели следующим образом: я раскладывал отца в позу мотоцикла, залезал на него верхом, устраивался на его животе, крутил ему нос, – и вот кульминация – немного привставал и, пяткой пиная его по ребрам, пытался «завести».

Примерно с пятой попытки (иногда попыток было больше, но никогда не меньше, так как процесс этот доставлял мне удовольствие) я все-таки заводил мотоцикл.

Дальше было два сценария.

По первому – он глох сразу и все повторялось, а по второму – я ехал на нем, но недолго.

Да и ездой это нельзя было назвать, это была бешеная гонка по очень и очень неровной дороге. Всю дорогу папа был в напряжении, потому что на самом деле я прыгал у него на животе.

Неожиданно, но не для меня, а для папы, все прекращалось – мотоцикл глох. Но облегчения не наступало. Все начиналось сначала. Кататься я любил.

Вот так я развлекался. Отец, будучи мудрым человеком и поразмыслив, что любая техника при нещадной эксплуатации быстро изнашивается, решил найти себе замену.

В один прекрасный день отец подарил мне педальную машину. Я практически жил в ней и даже засыпал. Имен но с того самого момента я полюбил автогонки и увлекаюсь ими до сих пор.

Я даже, когда был маленьким, хотел быть водителем, потом, повзрослев немного, хотел быть испытателем автомобилей и работать на АвтоВАЗе. Слава богу, не все детские мечты сбываются.

Вообще с подарками от отца дела обстояли очень интересно. Ну как интересно, он был очень серьезным и полной противоположностью бабушке. Отец никогда меня не баловал и не задаривал игрушками. Причем сам этим гордился и всегда говорил: «Я тебе за всю твою жизнь сделал всего два подарка, которые ты запомнишь на всю жизнь». Так, в общем-то, и произошло.

Он подарил мне две машины: одну педальную и одну настоящую.

Правда, была еще одна игрушка, которую неожиданно принес домой отец и так же быстро ее унес. Это был радиоуправляемый луноход. В те времена это было из области фантастики. Но только сейчас, став отцом, я понимаю, что этот луноход был не для меня, а для папы. Все мужики – это большие дети, которым хочется поиграть в игрушки, которых не было в их детстве. Папа, немного поиграв и поняв, что все-таки сейчас не те времена для таких дорогих игрушек, отдал луноход куда-то обратно.

Взрослая рассудительность взяла верх над детскими мечтами и эмоциями.

Да я и сам, чего греха таить, много раз пытался склонить своего сына при выборе игрушки в пользу своих пристрастий, чтоб тоже немного поиграть.

Мне повезло, что наши интересы совпадают, и он тоже любит машины. Эта страсть к машинам никуда не делась до сих пор.

Я очень рано начал рулить. Сначала, сидя на коленях у отца, я только рулил и переключал передачи. Потом, когда стали доставать ноги, я уже давил на газ, и еще чуть позже я уже рулил по полной.

Поездка за рулем была для меня наградой за хорошую работу и, как правило, она проходила на проселочной дороге, когда мы ездили сажать бахчи (посадка арбузов и дынь). Несмотря на то, что работа на грядке занимала несколько часов, а поездка за рулем длилась от силы 5–10 минут, я все равно с нетерпением ждал этой поездки.