Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

Кравчик сжимал в руке трость и стоял в первой шеренге людей, которые выстроились в коридоре, ведущем к дверям Зала конгрессов, и ждали появления Брежнева. Вскоре генсек и в самом деле появился в окружении членов польского Политбюро. Советский генсек о чем-то оживленно беседовал с Гереком и тот, улыбаясь, кивал ему в ответ головой. Когда они проходили мимо Кравчика, Герек внезапно заметил боксера и остановился.

– Леонид Ильич, разрешите вам представить нашу гордость, нашего героя – Анджея Кравчика! – произнес Герек и жестом поманил к себе боксера.

Тот вышел из шеренги и, слегка прихрамывая, направился к высоким деятелям. Но на полпути рядом с ним внезапно возник рослый мужчина в черном костюме, который преградил ему дорогу и протянул руку к трости. Кравчик беспрекословно отдал ее незнакомцу, а сам покрылся холодной испариной – ведь в трости была спрятана винтовка.

– Анджей, ну что же вы встали, – вновь обратился к боксеру Герек.

Мужчина, забрав трость, отошел в сторону и Кравчик смог продолжить свой путь. Вскоре он был рядом с Брежневым.

– Ну, здравствуй, герой! – произнес по-польски генсек и первым протянул боксеру свою ладонь.

Кравчик сжал ее и подумал: «Какая твердая рука у этого русского!»

– Я очень рад нашему знакомству, – продолжил свою речь Брежнев. – И надеюсь, что оно продолжится. Мы хотим пригласить тебя, Анджей, к нам, в Советский Союз. Посмотришь, как мы живем, поучаствуешь в наших мероприятиях – причем не только спортивных. Ты ведь не боишься политики?

– Не боюсь, – ответил Кравчик и… улыбнулся.

– Вот и хорошо! – похлопал боксера по плечу Брежнев. – Значит, я с тобой не прощаюсь.

После этого генсек и сопровождающие его лица продолжили свой путь к дверям, ведущим внутрь Зала конгрессов, а Кравчик так и остался стоять на том месте, где с ним простился Брежнев. Но вскоре его кто-то тронул за локоть. Боксер обернулся и увидел рядом с собой того самого мужчину в черном костюме. Тот протягивал ему трость. Взяв ее, Кравчик тоже отправился в Зал конгрессов, чтобы участвовать в торжествах по случаю приезда высокого гостя. Он шел, а в голове у него путались мысли: «Этот Брежнев – приятный мужик. Глаза добрые, искренние. Или это всего лишь маска, которую он надевает, чтобы облапошивать людей? Ведь все политики играют в подобные игры. Видимо, он и меня хочет сделать таким же – не зря же заговорил о моем приезде в Союз. Нет, меня не обманешь – я не такой. Я сделаю то, что задумал. Обратной дороги у меня уже нет».

Возняк нажал на кнопку звонка на двери квартиры Кравчиков и ждал около минуты, пока ему откроют. То, что дома кто-то есть, он знал – внутри слышался шум телевизора. Так и было – Агнешка Кравчик смотрела прямую трансляцию из Зала конгрессов, где шло торжественное заседание, посвященное 30-летию Польской Народной Республики. И этот звонок оказался некстати. Но поскольку он звучал и звучал, то женщине не оставалось ничего иного, как тяжело подняться с дивана и отправиться в коридор. Но она ожидала увидеть кого угодно, но только не сыщика Хенрика Возняка.

– Что вам надо? – удивленно спросила женщина, когда непрошенный гость вошел в коридор.

– Пани Кравчик, прошу меня простить, но мне надо задать вам всего лишь несколько вопросов, – прикладывая руку к груди, произнес сыщик. – Это не займет у вас много времени.

– Но муж запретил мне с вами общаться.

– Это займет всего лишь пять минут. Скажите, пан Кравчик владеет охотничьим оружием?

– Вы в своем уме – у него его никогда не было!

– Но вы ведь знаете его не так давно – может, это было в его прошлой жизни?

– Не было, иначе бы я это знала. Но почему вы об этом спрашиваете?

– А почему вы меня обманули в прошлый раз – ведь 10 июля вашего мужа не было дома?

– Я вас не обманула, я перепутала даты. Оказалось, что мы ездили в консультацию ll-го, поскольку мне сместили прием на один день. Могу я позволить себе что-то забыть?

– Конечно, можете – все мы ошибаемся. Но ваш муж точно не умеет стрелять из ружья?

– Да в чем, черт возьми, вы обвиняете Анджея? – чуть ли не закричала жена боксера.

– Я не обвиняю, я пытаюсь кое-что прояснить.

В это время на экране телевизора, стоявшего в гостиной, появилось улыбающееся лицо Брежнева. Глядя на него, Возняк подумал: «Может, прав Вуйчик – у меня мания преследования? Привязался к парню, а он ни в чем не виноват? Все-таки герой нации, вся Польша его боготворит. Но почему тогда у меня в мозгу, как заноза, сидит мысль, что что-то здесь не так, что-то этот Кравчик скрывает. Может, пойти и предупредить русских, чтобы лучше охраняли Брежнева? Но тогда мне придется рассказать про свои подозрения по поводу Кравчика. А если он не виноват? Меня объявят сумасшедшим, а его затаскают по кабинетам, проверяя всю поднаготную. А тут еще его жена вот-вот родит. Что же делать, как поступить?»