Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Я же ясно сказал – это дело напрямую касается престижа нашей родины. И решать его надо на Политбюро.

Герек задумался. Ему явно не улыбалось прослыть в глазах своих соратников антипатриотом. А там, глядишь, эта информация просочится и к членам ЦК, а от них дойдет и до рядовых поляков, которые однозначно не простят Гереку такого пресмыкательства перед русскими. Ведь футбол в Польше был больше чем игрой и особенно теперь, после «бронзы» на чемпионате мира. А ведь он совсем иначе представлял себе эту ситуацию, когда в нее вступал – что все пройдет тихой сапой. А началось все со звонка из Москвы, из ЦК КПСС, когда Гереку прямым текстом было заявлено, что Брежнев может посетить финал футбольного турнира и, если там будет играть сборная СССР, то победителем должна стать именно она.

– Ведь мы пошли вам навстречу, когда вы отказались поддержать нас в бойкоте чемпионата мира и отправили туда свою команду, – заявил звонивший. – Поэтому за вами должок: уступите нам в финале, чтобы не огорчать нашего генерального секретаря.

– Но пока неизвестно, кто туда выйдет, – вполне резонно заметил Герек.

– Перестаньте, Эдвард, все вам уже известно: в финале встретятся две сильнейшие команды этого турнира – наши и ваши футболисты. Так что постарайтесь нас не огорчить.

Именно после этого звонка Герек отдал распоряжение своим людям выйти на руководство польской Федерации футбола.

Пока Герек молчал, Шляхцич продолжал буравить его взглядом и ждал ответа. Наконец, польский лидер произнес:

– Хорошо, Франек, я попытаюсь отыграть ситуацию назад.

– Каким образом – выставишь на турнир наших лучших ребят?

– Нет, этого делать мы не будем, – покачал головой Герек. – Мы сделаем проще: я переговорю с Брежневым и уговорю его нам уступить.

– А если он не согласится?

– Не волнуйся, я найду, как на него воздействовать.

– Итак, что ты решил? – вывел Герека из задумчивости очередной вопрос Брежнева.

– Я сниму Франтишека с поста секретаря ЦК. Но и у меня к вам просьба, Леонид Ильич: позвольте нам на нашем футбольном турнире играть с вами в полную силу.

– На каком турнире? – удивленно спросил генсек.

– На том, который начнется завтра и посвящен 30-летию нашей республики. Дело в том, что мне звонили из Москвы, из вашего ЦК, и настоятельно рекомендовали проиграть вашей команде в финале, чтобы не огорчать лично вас.

– Вот ведь сукины дети, что надумали! – всплеснул руками Брежнев. – Ну, я им устрою такое огорчение! Кто именно звонил?

– Мне бы не хотелось называть конкретных имен, – покачал головой Герек. – Да дело-то не в них. Просто это поражение может испортить нашим людям праздник. А мы ведь братские народы и должны относиться друг к другу с уважением.

– Конечно, мы братья, – согласился с этими словами Брежнев. – Поэтому не беспокойся: победа будет за вами. Впрочем, вы и так победите.

– Почему?

– Видел я ваших орлов по телевизору на чемпионате мира – они кого угодно обыграют.

– Спасибо за добрые слова, Леонид Ильич, – поблагодарил генсека Герек. – Но мы выставим против вас второй состав.

– Пусть будет второй, но вы все равно победите – я вам это гарантирую. Но и ты должен мне уступить: выведи Шляхтича еще и из Политбюро.

– Не сразу, Леонид Ильич, – возразил Герек. – Во-первых, мне нужно найти весомые аргументы, во-вторых – это усилит позиции Кани.

– Хорошо, даю тебе срок до конца этого года, – согласился Брежнев и впервые за то время, пока они ехали, улыбнулся. – Ну, какие планы на сегодня?

– Сперва будет торжественная встреча с членами нашего ЦК, затем банкет.

– Но сначала заедем на кладбище к нашим ребятам, – попросил Брежнев.

Он имел в виду посещение мемориального комплекса, где были захоронены советские солдаты, погибшие при освобождении Польши в 1944–1945 годах. В те годы генерал-майор Брежнев служил начальником Политуправления 18-й армии, которая с боями прошла по Правобережной Украине, затем через Венгрию и Польшу вошла в Чехословакию. Там будущий советский генсек и встретил День Победы. Поэтому все, что было связано с военными годами, вызывало в нем теплые воспоминания.

После посещения мемориала, Брежнев и Герек сменили автомобиль. Теперь вместо закрытой «Чайки» это была машина с открытым верхом. Именно на ней оба руководителя должны были въехать в Варшаву, на улицах которой уже собрались толпы людей. Именно так – стоя во весь рост в автомобиле – Брежнев и Герек собирались приветствовать варшавян.