Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Посмотрите, что творится у памятника Ленину, – сообщил секретарь.

Министр взглянул и буквально оторопел – с тыльной стороны памятника собралась огромная толпа людей в несколько сот человек и, задрав головы, смотрела куда-то вверх – на спину Ленину. Тут же сновали и какие-то люди с фотоаппаратами, которые направляли их в ту же самую сторону, куда смотрела толпа.

– Видите, здесь уже и западные журналисты суетятся, – произнес секретарь.

Судя по всему, эти иностранцы были обитателями гостиницы «Армения», которая стояла на той же площади Ленина.

– Что там происходит, черт возьми? – воскликнул премьер и удивленно воззрился на своего секретаря.

– Как мне сообщили, кто-то сегодня ночью нарисовал на спине у Ленина цифру восемь.

– Почему восемь? – удивился премьер.

– Это же номер Левона Иштояна – нашего лучшего нападающего! – округлил глаза секретарь.

И тут до Арзуманяна наконец дошло, что именно случилось с памятником – это было отголоском победы «Арарата» в финале Кубка СССР. Однако этот отголосок напоминал уже звон не победного, а, скорее, поминального колокола – у него был явно зловещий оттенок. Ведь узнай об этом в Москве (а она обязательно узнает) и неприятностей с этим происшествием не оберешься. И едва премьер успел об этом подумать, как у него на столе зазвонил телефон. Подскочив к аппарату, Арзуманян поднял трубку и услышал на другом конце провода голос первого секретаря ЦК КП Армении Антона Кочиняна.

– Григор, что у вас там происходит? – спросил партийный лидер, уже явно оповещенный о произошедшем.

– Кто-то сегодня ночью нарисовал на спине у памятника Ленина цифру восемь, – сообщил премьер. – Здесь уже полно народу, в том числе и западные журналисты.

– Немедленно очистите площадь от людей – я скоро буду, – приказал Кочинян и повесил трубку.

Ехать от здания ЦК до Дома правительства было минут пять-семь, поэтому Арзуманян бросился немедленно выполнять распоряжение Первого. Первым делом он позвонил министру внутренних дел Армении Владимиру Дарибяну.

– Владимир Саркисович… – начал свою речь премьер, но министр его тут же оборвал:

– Я уже все знаю, люди мной отправлены.

К приезду первого секретаря, который прибыл через пятнадцать минут после своего звонка премьеру, площадь уже начала оцеплять милиция. Делалось это без всякой ожесточенности – людей просто просили отойти к скверу подальше от памятника. Собравшиеся, на лицах которых сияли счастливые улыбки, реагировали на это спокойно, прекрасно понимая, что милиционеры просто выполняют свою работу.

– Это же надо додуматься – переделать Ильича в Арутюновича, – раздавались восторженные выкрики из толпы.

Именно таким был отчество у нападающего «Арарата» Левона Иштояна.

Кочинян подошел к памятнику и поднял голову вверх. В лучах утреннего солнца на спине вождя красовалась жирная цифра восемь, нарисованная белой краской. На пьедестале монумента уже сновали двое милиционеров, которые показали Первому предметы, которые они обнаружили на месте преступления – небольшое пластиковое ведерко и малярную кисть. Кочинян сделал им жест рукой, чтобы они доставили эти вещи сюда, вниз.

Спустя несколько минут полковник милиции, командовавший оцеплением, принес Кочиняну обнаруженные предметы.

– Вот, злоумышленники забыли это под памятником, – сообщил полковник.

– Почему забыли – может, просто бросили, – высказал свое предположение Первый.

В это время к нему подошел второй секретарь ЦК КП Армении Павел Анисимов.

– Что здесь происходит, Антон Ервандович? – спросил он у Первого.

– Полюбуйтесь, – ответил Кочинян и указал рукой наверх.

– Бог ты мой – это же политическая диверсия! – воскликнул Второй.

– Полегче, Павел Петрович, – осадил Второго Первый. – Просто люди радуются победе своей команды.

– Это вы называете радостью? – возмутился Второй. – Да уже сегодня все западные газеты будут заполнены фотографиями того, как в столице Армении кто-то издевается над вождем мирового пролетариата. И можно себе представить, что вам скажут на это в Москве.

– Не только мне, но и вам, – все так же спокойно отреагировал на эти слова Кочинян.

– Перестаньте ловить меня на слове, – не скрывая своего раздражения, воскликнул Анисимов. – Дело пахнет политической провокацией, а вы стараетесь перевести ее в плоскость какой-то бытовой мелочи. Как вы теперь собираетесь устранять эту надпись, если вокруг площади уже собираются сотни людей?