Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– То ли Вольский, то ли Дольский, – теребя себя за мочку уха, произнес, наконец, майор. – Помню, что отчество у него Карпович – я это запомнил, потому что рыбачить люблю. Но вы его быстро найдете – он ведь в союзном Спорткомитете большой пост занимает. Мне Пустовил его имя из своей записной книжки продиктовал. Вы эту книжку нашли?

Сыщики переглянулись – в вещах погибшего таковой обнаружено не было.

– Эврика! – в следующую секунду воскликнул майор. – Вспомнил я его фамилию: Зольский он, а не Вольский-Дольский.

В здании ЦК КП Украины проходило республиканское совещание партийных секретарей, когда в перерыве к Щербицкому подошел его помощник Виталий Врублевский и сообщил:

– С Валеркой плохо.

Речь шла о сыне Щербицкого – 27-летнем молодом человеке, который был большой проблемой для своих родителей. Он еще в юношеские годы, учась в старших классах, пристрастился к алкоголю и с тех пор периодически доставлял своим родителям серьезные хлопоты, связанные с его срывами. Самое печальное, что парень он был неплохой и, главное, умный. Природа щедро наградила его феноменальной памятью, эрудицией, способностью к точным наукам. Валерий с детства много читал, «глотая» одну книгу за другой, занимался боксом, великолепно плавал, ныряя с высоченных скал, отлично стрелял. После школы он поступил в Киевский политех, затем окончил аспирантуру, защитил кандидатскую. Устроился на работу в институт Патона, где его считали талантливым инженером. Однако пристрастие к алкоголю никак его не отпускало, хотя родители перепробовали массу всевозможных средств, включая и обращение к светилам медицины. И теперь, услышав об очередном срыве сына, Щербицкий тяжело вздохнул и представил себе, каково сейчас его жене, матери Валерия – Раде Гавриловне. Она хоть и была женой всесильного хозяина Украины, но в обычной жизни была всего лишь рядовой учительницей словесности в 57-й киевской школе. Получился парадокс: наставляя чужих детей на правильный путь, эта женщина не сумела проделать то же самое с собственным сыном, что было для нее горше и обиднее всего. Поэтому единственной отдушиной для супругов Щербицких была их дочь Ольга, которая никогда не доставляла им неприятностей.

– Из-за чего он сорвался на этот раз? – поинтересовался Щербицкий у своего помощника.

– Точно не знаю, но Погребняк в курсе – он сейчас у вас дома на Десятинной. Там же и Валерка – он утром вернулся домой уже в разобранном состоянии.

– Хорошо, пусть продолжают совещание без меня, а я отлучусь, – сообщил Щербицкий и направился к выходу из кабинета, примыкавшего к залу заседаний.

Поскольку от здания ЦК КП Украины на улице Орджоникидзе до дома Щербицких на Десятинной было чуть больше пяти минут езды, шофер Александр Баранов довез главу Украины без всяких проблем. С ними был еще и телохранитель, который расположился на сиденье рядом с водителем, в то время как персек расположился сзади.

Войдя в свою квартиру, Щербицкий еще из коридора увидел жену, которая сидела в кресле в гостиной и прижимала к лицу платок. Было видно, что она уже выплакалась и теперь неподвижно сидела в углу и отрешенно смотрела в одну точку. Мимо нее сновали врачи, которые ставили капельницу Валерию. Судя по всему, он и в этот раз наотрез отказался ехать в больницу, предпочтя больничным покоям домашние условия.

Когда Щербицкий снял плащ и повесил его на вешалку, к нему подошел врач – хорошо знакомый ему нарколог из цековской больницы.

– Добрый день, Владимир Васильевич, – поздоровался медик с хозяином дома и сообщил: – Ситуация с вашим сыном стабилизировалась, он лежит под капельницей.

– Опасность какая-то есть? – поинтересовался Щербицкий.

– Нет, мы приехали вовремя, – ответил медик и улыбнулся.

В это время появление супруга заметила его жена, которая тут же встала с кресла и бросилась к мужу. И слезы с новой силой потекли из ее глаз.

– Успокойся, Рада, – обняв жену за плечи, попросил Щербицкий и снова усадил женщину в кресло.

После этого он заглянул в комнату сына. Тот лежал с закрытыми глазами в постели, рядом стояла капельница, которую поправляла молодая медсестра. Прикрыв дверь, Щербицкий сделал жест рукой Якову Погребняку, который стоял у окна: дескать, следуй за мной. Они уединились в другой комнате, где кроме них никого не было.