Федор Раззаков - Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей

Тем временем матч продолжался. После забитой Иваном Глинкой шайбы на трибунах вновь стали громко скандировать «Шайбу! Шайбу! До-то-го!», причем этот клич не смолкал достаточно долго. Часы на электронном табло показывали, что до конца матча остается еще 11 минут. Для хоккея это очень много — можно забить не одну, а сразу несколько шайб. А чехословацкой сборной нужна была всего лишь одна шайба, чтобы стать чемпионами. Всего лишь одна шайба! Тем более, что по всем хоккейным приметам, если удалось распечатать «сухие» ворота, то дело за последующими шайбами стоять уже не должно.

Чехословацкие тренеры Карел Гут и Ян Старши разошлись в разные стороны, чтобы было легче управлять ходом игры и подстегивать хоккеистов. Все члены Президиума ЦК КПЧ плотнее придвинули свои кресла к трибунной стойке и буквально нависли над ней, чтобы не пропустить ни одного интересного момента этой решающей десятиминутки.

Чтобы взвинтить темп, чехи стали чаще менять свои звенья. И теперь против нашего первого звена у них играло третье с братьями Штястны, а против третьего — первое с Глинкой. Все это было тактической задумкой чехословацких тренеров, которые знали, что ряд игроков сборной СССР либо травмированы, либо не могут выходить на лед с той же частотой, как в начале игры. Еще во втором периоде был травмирован Мальцев (ему повредили ногу, вместо него теперь играл Юрий Лебедев), Капустин устал и уже не мог играть в полную силу (его подменял Сергей Макаров), а тут еще за сердце схватился Валерий Васильев. Заметив это, к нему подскочил один из наших врачей: «Валера, в чем дело?» «Мотор прихватило», — ответил защитник, потирая рукой грудь. «Играть сможешь?» — вновь спросил врач. «У меня есть выбор?» — вопросом на вопрос ответил Васильев и перемахнул через бортик, отправляясь на очередную смену.

Во время очередной атаки мужественно повел себя наш защитник Владимир Лутченко, смело бросившись под бросок. Шайба ударилась о его клюшку, подскочила и угодила… точно в глаз Владимиру. Адская боль пронзила хоккеиста и он рухнул на лед. Когда друзья подхватили его под руки и привезли к скамейке запасных, врач сделал жест руками в сторону Тихонова — это означало, что и этот игрок выбыл из строя. Ситуация складывалась поистине трагическая. Советская сборная недосчитывалась ведущего защитника и двух нападающих. Причем двое игроков были из второго звена (Лутченко и Капустин), а один из третьего (Мальцев). А у чехословаков как будто открылось второе дыхание.

— Виктор Васильевич, наши могут не выдержать такого темпа, — обратился к старшему тренеру Юрзинов. — Надо его сбивать.

— Хорошо, скажи ребятам, — согласился Тихонов.

Наши стали тянуть время, чем еще больше разозлили соперника. Да и трибуны начали негодующе свистеть и топать ногами.

В один из моментов едва снова не отличился Глинка. Он так мощно бросил от синей линии, что шайба, пролетев в нескольких сантиметрах от штанги, ударилась о бортик и вернулась на советский «пятачок», где тот же Глинка едва не переправил ее в ворота. Но на пути у шайбы встал Третьяк, отбивший ее щитком. В другом эпизоде мог отличиться Мариан Штястны, который получил шайбу на нашем «пятачке», но Третьяк и в этом случае сыграл надежно. Без сомнения, это был его лучший матч на этом чемпионате.

После этого эпизода наш вратарь попросил Васильева завязать ему одну из лямок на щитке. Пока защитник, припав на колено, это делал, стадион разразился свистом и топотом.

— Опять русские время тянут! — раздались крики со всех сторон.

— Что же ему нельзя лямку застегнуть? — удивленно спросил Франек у дядьки, который кричал над его ухом оскорбительные реплики по адресу Третьяка.

— А ты за кого болеешь, хлопец? — недоуменно уставился на мальчишку дядька.

— За наших, но зачем русских оскорблять? — ответил Франек и демонстративно отвернулся от своего соседа сверху.

Тем временем советское третье звено закрыло чехов в их зоне и несколько раз опасно атаковало их ворота. Активнее всех в углу площадки действовал Лебедев, который выцарапал шайбу у чеха, послал ее одному из братьев Голиковых и тот мощно бросил. Но Холечек оказался на месте.

Сидевший в советском секторе Прохазка то и дело бросал взгляд на электронное табло, выжидая удобного момента, чтобы сорваться со своего места. Пока его соседи были увлечены игрой, он осторожно достал из кармана ветровки бомбу, находившуюся в сигарной коробке и завернутую в полиэтиленовый пакет, и засунул ее под свое сиденье. Теперь надо было отойти на безопасное расстояние и переключить тумблер специального устройства, которое было спрятано у него в брючном кармане. Однако времени для того, чтобы чехословацким хоккеистам забить всего одну шайбу и уйти от поражение, еще было предостаточно, поэтому Прохазка не торопился уходить. Вместо этого он снял с себя ветровку и положил ее рядом с собой на ручку кресла. Даже вывернутая наизнанку она была для него опасна.