Юрий Строфилов - Не про бег

Saucony Peregrine Runshield я купил на Экспо Московского марафона. Получение номеров затянулось, я экономил силы, был сосредоточен, нехарактерно задумчив. Но на улице уже падали листья, лето прошло, а старые боевые Asics Cumulus героически погибли в стиральной машине. Нет, конечно, их можно стирать, но сушку я не выключил – и струи обжигающего воздуха превратили тапки в деревянный винт самолета братьев Райт. Тапки, которые пережили ледяную воду Финского залива, зеркально скользкий лед у шалаша Ленина, вмерзшие в землю острые камни темных дорожек Сестрорецка, так бездарно сгорели в барабане стиральной машины. После полутора тысяч километров пробега и даже после стирки они были как новые, только верх изогнулся, будто хотел увидеть, не стерлась ли подошва после долгой и трудной жизни. Не стерлась – и уже не сотрется.

В Saucony Type A6 я пробежал Нью-Йоркский марафон и зауважал их, как уважают друга, с которым побывали в классных передрягах. «Дайте что-нибудь на зиму», – попросил я продавцов на стенде Saucony.

У меня дома в коридоре есть хоспис для кроссовок. Там готовятся встретить лучшую жизнь жертвы неудачного эксперимента Абебе Бикилы, отказавшегося бегать босиком даже после триумфальной победы в Риме. Среди кроссовок есть трудяги, преодолевшие больше тысячи километров, есть рано сгоревшие на работе агрессивные тапки, которые помнят штурм Пулковских высот и тревожную пробежку по еврейским кварталам Бруклина. Ночью в темноте коридора они светятся неоновым светом, уже потускневшим, но еще зовущим на подвиги.

Иногда я выхожу с ними на пробежку, аккуратно заправляя в дырку высунувшийся мизинец у Noosa Tri или большой палец у Kinvara (надо бы почаще стричь ногти). Свежий воздух полезен всем, и даже холодная питерская серость дорог лучше уютной темноты гардеробной.

Peregrine стали самыми молодыми в этой компании. Они родились мрачно-черными, с тусклыми синими глазками. Грузные, уставшие от жизни, со шнурками, изуродованными преждевременным варикозом. Они отлично вписались в тесное пространство хосписа на нижней полке гардеробной.

Выпал снег. Ну, не то чтобы снег, но дождем это уже не назвать: слишком медленно падали капли и слишком белыми они были в те несколько секунд, пока лежали на земле. Peregrine, несмотря на молодость, чувствуют погоду. Увидев, что я надеваю ярко-зеленую теплую кофту, они высунулись почти до середины прихожей, как бы говоря: «Если не сейчас, то когда?» Нет, восклицательный знак они, конечно, ставить не умели, и даже точка выглядела бы слишком агрессивно. Они сказали эту фразу так, как мама просит своего давно взрослого сына надеть шарфик.

Мы побежали. Это не первая их пробежка, но на сухом асфальте, в тепличных условиях они не могли сказать ничего нового и явно проигрывали Kinvara с дырками напротив больших пальцев.

Но сегодня! Да, это погода для них. Протектор крепко цеплялся за синее желе на асфальте и намертво держал на покрытой инеем и снегом осенней траве. Повороты на узких скользких тропинках пробегались безо всякого уважения к свежему снегу, по-детски нагло.

От дорогой оболочки Gore-Tex производители Peregrine отказались, она тяжелая и чужая. Их собственная мембрана Runshield идеально выводила пот, не пускала к носкам воду холодных луж и не набирала вес в сырости.

Saucony Peregrine заботливы, как еврейские бабушки. В них тепло, сухо, комфортно и удивительно стабильно.

Saucony – американцы. Они ровесники Бостонского марафона. А Saucony Creek – это река. В 1910 году иммигрант из России Абрам Хайд основал свой обувной магазин в городе Кембридже, в пяти километрах от Бостона, и назвал его Hyde Athletic Industries.

Во время Второй мировой войны Хайд поставлял обувь флоту США. В его же обуви первый американский астронавт вышел в открытый космос. Какая американская компания развивалась без поддержки бюджета?

В 1960 году Хайд купил завод Saucony и перевел производство поближе к Бостонскому марафону и к своей штаб-квартире в Кембридже. Название Saucony компания получила в конце 1990-х годов.

Когда я был молодой и глупый, я бегал длинные дистанции в маленьких резиновых кедах. Это как босиком, только еще граммов по четыреста на каждой ноге. Потом двадцать лет не бегал.

Обычно новая жизнь начинается так: в понедельник вы вдруг решаете, что что-то нужно менять. К середине дня вы уже уверены, что надо поменять почти все, и идете в магазин покупать новые кроссовки, новые штаны и новую кофту для занятий бегом. И они остаются на долгие годы для просмотра телевизора на даче. Я ограничился покупкой кроссовок, а бегал в старых тренировочных штанах с вытянутыми коленками. Про бег я тогда знал только то, что пишут для имбецилов на сайтах о здоровом образе жизни, поэтому пошел в правильный магазин к правильным людям. Продавец задал нужные вопросы и почувствовал себя руководителем проекта в Центре ядерных исследований, рассказывающим об очередном бозоне блондинке. Увидев в моих глазах озабоченность проблемами кинематики и физиологии, он предложил желтенькие кроссовки. Моей первой беговой обувью стали Asics Noosa Tri.