Борис Шурделин - Наша с тобой «Звезда»

- Опять? - недовольно проворчал Говоров.- Так никогда не женишься.

Савельев сделал вид, что не слышит его.

- В кабинет функциональной диагностики. Быть всем. Никаких именин у тещи.

- А у кого тещи нет - так и не будет,- продолжал дурачиться Витек.

- Всем понятно?

Непробиваемость тренера заставила Говорова замолчать.

- Ладно, потерплю,- сказал Свят, и все снова повернулись к нему.

Вечером, уже после матча, возбужденный Говоров, забросив чистенькую новенькую сумку, крикнет в столовую:

- Опять без меня? В благородных домах все ужинают вместе.

Это признак хорошего тона.

Сестра съязвит со своего места:

- Ах, простите! Гран пардон. Но в лучших домах моют руки прежде, чем садятся за стол.

- Ладно, вымою. Так и быть. Сегодня можно,- пробурчит Говоров.- Всегда так - лучший день испортят.

- У тебя в году лучших дней - сто, не меньше,- заметит мать, опуская украшенную желтыми вензелями салфетку на белоснежную скатерть.

- Нет,- поспешит возразить сын,- такого дня еще никогда не было.

- Между прочим,- вмешается отец, и скучный его голос проскрипит,- ты и в прошлый свой визит утверждал это же.

- О, какая свежая память у твоей ЭВМ! Вот только не дано знать профессорам по чугунному делу, что жизнь подчиняется законам диалектики. Движение, профессор, движение! Тезис - антитезис - синтез.

Говоров кивнет обиженному отцу и отправится мыть руки.

«Им - не понять. Не понять того, что произошло сегодня. Но надо же их заставить уважать мои чувства?

Они думают, что футбол мой - блажь. Не худшая. Потому что, и не понять им почему, полсвета сходит с ума по футболу. Но все-таки блажь. И не понять им, почему сегодня такой фантастически радостный день. Снова нас - трое. И теперь это уже на всю жизнь. Нас трое.

Вы думаете этого мало? Да поймите же, это - целый мир!»

- А что же такое мирового значения стряслось? - опять подаст голос неуступчивая сестра.

Сколько ребят влюблены в нее, а она… нет, она была замечательной сестрой, пока не выиграла первенство страны по прыжкам в воду.

Говорят, что не зазналась, но даже Алик Хитров не смеет и слова ей сказать - ни о чем. «Подожди, найдется парень и на твой характер - встревожит тебе душу… А ведь и Свят не встревожил…»

- Так вот, чемпионка, Свят забил три гола! Мы вообще-то забили четыре. Один - Алик. Но - Свят! Это надо было видеть. Называется «хет-трик».

- Это очень важно? - спросит мать.

- О, мама! Это важно, представь, не только для нас, победителей.

Для тех, кто все видел,- это тоже сейчас самое важное на свете.

Значит, важно в мировом масштабе. Как в чугунном деле - не знаю, а в футболе - важно.

- Опять ты все о футболе,- огорчится мать.

Что-то попытается вставить отец, но сестра вдруг поддержит брата:

- Я рада за Свята - можешь ему передать. А вообще-то, ты хоть знаешь, что когда вы вместе… все трое… то смотрят не на тебя… не на Алика, хотя он-то поинтереснее тебя, а на Свята?

Говоров нисколько не обидится:

- Представь себе - знаю!

- Куда ты спешишь? - возмутится мать, глядя, как сын глотает все подряд.

Ей не понять его, но он понимает ее прекрасно: какой матери не хочется видеть сына хотя бы кандидатом наук? Он и школу-то закончил с золотой медалью не для себя, а для них - для отца с матерью.

Футбол был запрещен. «Если не снимете запрет - школу брошу».

Бросил бы точно, характер есть. Сошлись на компромиссе: они ему - футбол, он им - четверки и пятерки, даже больше он сделал для них - золотую медаль. Матери и подарил ее. А они до сих пор в обиде…

- Он опять убегает из дому? - спросит отец, вскидывая густые черные брови, сверкавшие под седой шевелюрой.- Когда он в последний раз книгу брал в руки?

- На проспект,- отчеканит сын.- Меня там ждут. Кстати, отец, загляни в мою сумку - там такой роман! Но только на пару дней могу уступить.

- Тебе-то что на проспекте? - рассмеется сестра.- Ты-то голов не забивал!

- Я защитник - мое дело держать своего. А голы… Ах, какие это были голы! Вам никогда не понять. Не дано.

Он отодвинет тарелку. Звякнет стакан. И едва не прольется желтый апельсиновый сок.

Вечером, уже после матча, успокоившийся Хитров, забросив в угол тесной прихожей свою потрепанную адидасовскую сумку, тщательно вымыв руки и заглянув в зеркало, бесшумно пройдет на кухню и сядет к столу. Он знает, что отец непременно зайдет следом и сразу спросит: «Как играли?» - хотя сам не пропускает ни одного матча «Звезды» и не отрывает взгляда от ловкой фигурки сына, мелькающей на зелени поля.