Иэн Сэлмон - Ливерпуль. Они говорили, что наши дни сочтены!

Я бы сказал: « Се ля ви », но я абсолютно уверен, что он не одобрил бы эту иностранщину.

А я что? Я самый хладнокровный человек на планете. Я был на отдыхе, мне он очень понравился, ничто и никогда меня больше не расстроит. В любом случае – ничего тривиального. Буду выстаивать в очереди, буду стоять в ней столько, сколько надо, и не буду из-за этого дергаться, потому что жизнь в основном прекрасна.

Что явно не соответствует тому, как я себя чувствую, когда аэропорт Манчестера не справляется со своими обязанностями по выдаче нашего багажа в течение сорока пяти минут после приземления нашего самолета. «Им будто невдомек, что через два часа мы начинаем игру», – твитую я, перед тем как пожаловаться, что «если гребаный манчестерский аэропорт не в состоянии разгрести всю эту багажную чехарду, то он должен по крайней мере обеспечить приличный доступ к сети Wi-fi, пока мы ждем свои чемоданы».

И огромный провал, появившийся на Манчестерской дороге, более не казался таким забавным, как раньше, когда эта новость только появилась, как только мы осознали, как он повлиял на движение транспорта вокруг Манчестера и, похоже, на проезд по великолепному виадуку Телуолла. Задержка за задержкой и новые задержки. Незначительное ДТП, заклинившее трафик в тридцати ярдах от нашего дома, выглядело особенно саркастически, как совершенно ненужная кульминация.

Шесть тридцать. Полчаса на приведение в порядок кухни, которую два сына-подростка, вынужденные в течение прошедшей недели сами о себе заботиться, превратили в удручающее состояние, будто в ней происходила кровавая бойня. Обратно за руль. Управляемость у десятилетнего «Рено Сценика», как у танка, абсолютный кошмар для вождения. Проскочив через Уолтон, мимо ресторана «Знаменитая голубая звезда» (никогда не был уверен, откуда он взял эту свою знаменитость), и, проехав вдоль границы Уолтон Холл Парка, где мы еще в 1984 году смотрели и слушали, как джаз-бэнд The Farm поддерживал выступление группы The Mighty Wah! , припарковавшись где-то на задворках рядом со стадионом «Гудисон Парк», чего на самом деле не следовало бы делать, купив чипсы в лучшем во всем Ливерпуле заведении по продаже чипсов (видит Бог, это – Рыбный бар Гудисона, загляните туда как-нибудь), я прибываю в «Энфилд» за пять минут до начала матча.

Предупреждения высказывались, всю неделю клуб посылал их по электронной почте. Запаситесь дополнительным временем для поездки, строительные работы вызовут задержки. Простите, ребята, раньше выехать никак не мог. В обеденное время я был в другом часовом поясе.

Очереди вокруг стадиона немилосердные; за основной трибуной развернута строительная площадка, у нас появилась новая «поперечная балка». Это красивая конструкция, готовая поддерживать крышу, которая появится где-то до начала следующего лета и изменит внешний вид стадиона, добавит новые корпоративные зоны и почти никак не повлияет на то, чтобы как-то сократить лист ожидания на получение сезонного абонемента, дать возможность более молодым болельщикам посещать игры или улучшить общую атмосферу на матчах. Это ответ, не содержащий ответа, на вопрос:

– Что нам нужно сделать?

– Нам надо расширить стадион, весь стадион. Этого будет достаточно?

– Ага, ну тогда делайте!

Я понятия не имею, как люди пробираются в Коп, попадают на трибуну «Энфилд-роуд» или оказываются в дальнем конце Главной трибуны. Похоже, есть один вход, у которого очередь небольшая или ее вообще нет. Это один из входов, отмеченных на блестящем новом сезонном абонементе в кожаной обложке, надежно спрятанном у меня в кармане. В полной сохранности и безопасности, в кожаной обложке для сезонного абонемента моего отца, одно отделение которой украшено эмблемой клуба, и туда вложен мой абонемент, а в другом отделении лежит абонемент отца с прошлого сезона. Это тот абонемент, которым я начал пользоваться в конце октября, который стал моим в ноябре, который я проносил с собой весь сезон так, как он того хотел. Я и сейчас ношу его с собой и всегда буду его носить. Я беру его с собой на матч и всегда буду так делать.

Вот это и есть настоящее начало, не так ли?

И ФУТБОЛ —

ЭТО ТАКАЯ ШТУКА,

ТАКАЯ ИГРА,

КОТОРАЯ СОСТОИТ

ИЗ ДВУХ ЧАСТЕЙ.

В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ИГРЫ

МЫ БЫСТРЫ, ХИТРОУМНЫ,

ИЗОБРЕТАТЕЛЬНЫ,

КРЕАТИВНОСТЬ БЬЕТ

КЛЮЧОМ.

Приветствую парней, рядом с которыми я сидел на трибуне в прошлый сезон, наверстывая, быстро вхожу в курс всего, звучит клубный гимн «Ты никогда не будешь один» [10] «You’ll Never Walk Alone» («Ты никогда не будешь один») – песня, написанная американскими композиторами еврейского происхождения Ричардом Роджерсом и Оскаром Хаммерстайном II для мюзикла «Карусель» в 1945 году при трагичных обстоятельствах: умер лучший друг Роджерса, на его похоронах и была написана эта песня. Одна из героинь мюзикла (Нетти) поет, утешая свою кузину (Джулию) после самоубийства ее мужа. Муж убил себя после неудачного ограбления банка. Песня является гимном английской футбольной команды «Ливерпуль». – Прим. пер. – Джордж Сефтон, как обычно, выполняет свои обязанности диджея, затихают голоса Джерри Марсдена и его парней, с тем чтобы Коп мог подхватить песню, сделать ее особой, своей песнью, которую мы пели отцу в больнице, которую пели на его похоронах. Никогда не будет мгновений, которые не будут его мгновениями. Его и нашего дяди Лена, и нашего деда. Так же, как и для подавляющего большинства на этом стадионе. История этой песни оживает каждый раз, когда мы поем ее. Она не о футболе, она обо всем остальном.