Лев Филатов - Наедине с футболом

Мур в сборной Англии – живое воплощение ее характера. Невозмутимость, уравновешенность, убежденность, что играть полагается только так и не иначе, что футбол мужское дело и придуман он не кем-нибудь, а англичанами, – все это было у Мура, и потому, наверно, он так естественно выглядел и капитаном и лидером своей команды. В сборной Англии, разумеется, все англичане. Мур – англичанин чуть больше, чем остальные. Он – классик, классический английский центрхав. В его игре типическое преобладает над индивидуальным. Он, как выражаются литературоведы, собирательный образ.

…После нескольких лет удачных «попаданий» в 1976 году лучший футболист Европы мною не был угадан. Первым и вторым я назвал Ренсенбринка и Виктора, ставших в итоге вторым и третьим; иными словами, призеров определил, а с победителем промахнулся. Произошло это при следующих любопытных обстоятельствах. Когда мы в редакции перебирали возможных кандидатов, один из сотрудников назвал Беккенбауэра, на что я ответам, что «этого человека можно в любом сезоне признавать первым; нужно поискать такого, кто именно в этом году блеснул».

Так что, как видите, просчет произошел вовсе не из-за недооценки достоинств этого футболиста.

Беккенбауэра я увидел впервые в дни чемпионата мира 1966 года на стадионе Бирмингема в матче Испания – ФРГ. Его нельзя было не заметить: он выделялся статью – высокий, хорошо сложенный, гибкий, черноволосый и игрой – свободной и разумной. Сомнений быть не могло: законченный мастер. Но более всего меня поразило, когда, уже после матча, я, заглянув в программку, увидел, что ему 20 лет. Я даже усомнился: не опечатка ли? Его рассудительность, осмотрительность, беспроигрышность были не по возрасту. Он оказывался прав в каждом своем перемещении, в каждой передаче. Это, наверное, странно прозвучит, но его врожденным качеством была искушенность. Он начал так, как многие другие мастера заканчивают, остепенившись, все проверив и испытав.

В матче с нашей командой он забил Яшину коварнейший гол издалека, поймав момент, когда вратарь был закрыт игроками и не мог увидеть его удара по мячу.

Удивительным был его поединок в финале с Чарльто-ном, оставшийся у меня в памяти как образец противоборства двух уважающих себя и друг друга мастеров. Легко было предположить, что молодой Беккенбауэр приклеится к признанному диспетчеру английской сборной, дабы помешать ему исполнить коронную роль. Беккенбауэр принял более смелое решение. Зорко следя за Чарльтоном, он сближался с ним только в борьбе за мяч и старался как можно активнее проявить себя в коллективных маневрах своей команды, чтобы Чарльтон чувствовал себя неспокойно и был вынужден его преследовать. Они играли оба, никто не был «разменен», принесен в жертву, публике было на что посмотреть. В результате Чарльтон был стеснен, не имел той свободы, которой обычно пользовался.

Из Лондона я продиктовал в «Советский спорт» фразу: «у этого двадцатилетнего игрока все данные для того, чтобы попасть в „звезды“» … Но Беккенбауэр уже тогда был «звездой» – я это понимал, и только его возраст заставлял осторожничать, говорить о нем в будущем времени.

А другая фраза из того же давнего репортажа не требует поправок: «Беккенбауэра легко отличить по мягким, непринужденным, развинченным движениям. Особенно он бросается в глаза на фоне своих несколько грузноватых, кажущихся недостаточно ловкими партнеров».

Это впечатление подтверждалось и укреплялось, когда я его потом видел и в Мексике, и в ФРГ в дни чемпионатов мира, и в Лужниках, и в Киеве, когда он был в составе «Баварии», и по телевидению, особенно в знаменитой встрече чемпионата Европы Англия – ФРГ на «Уэмбли». Пусть это чистейшая фантазия, но мне нелегко представить больших западногерманских мастеров, таких как Зеелер, Мюллер, Нетцер, Хелд, Хёнес, в составе бразильской сборной. Даже если кто-то и вошел бы в нее, он все равно отличался бы движениями, бегом, приемами работы с мячом, ударами и вызывал бы желание спросить: «А этот откуда взялся?» Беккенбауэр среди бразильцев был бы неразличим. Та же легкость, та же манера без видимых усилий распоряжаться покорным мячом. Когда на мюнхенском стадионе я впервые увидел, как Беккенбауэр в своей штрафной посылает мяч партнеру над головой чужого форварда, словно того и нет, то посчитал это опасной и прекрасной вольностью. А потом эти гаубичные невиданные пасы стали повторяться, и пришлось их перевести из разряда трюков в разряд «сыграно Беккенбауэром». По мячу он словно бы и не бьет, он его швыряет, как баскетболист – мягко и точно. Потому-то он так контрастно заметен в своей команде.