Валентин Бубукин - Вечнозеленое поле жизни

Мы на заводе делали фиксы из латуни и надраивали их до блеска пастой ГОИ. Еще, конечно, нужна была тельняшка, но она дорого стоила. Мы тельняшку в складчину человек на десять-пятнадцать купим, вырежем по куску и пришьем на верхнюю видимую часть рубашки. Так и идем в сапогах хромовых, кепке, тельнике, с двумя фиксами по бокам и улыбаемся в разные стороны, чтобы все видели. Из-за этой чертовой кепки я уши себе зимой отморозил, когда Зою провожал. Опухли, даже вода пошла, но красота требует жертв.

Зоя жила подальше, у санатория «Лебедь», и между нашими домами был небольшой лесок. Возвращался я как-то со свиданки часа в три-четыре утра. Подошли четверо, хотели меня раздеть, но узнали и пропустили. А утром мама мне рассказала, что на том месте ночью троих ограбили. Это, наверное, одна из положительных сторон популярности. Я уже в «Крыльях» был «звездой» районного масштаба, а хулиганами верховодили знакомые по расшибалочке Петька Цыган и Юрка Шмидт. Почему, «наверное»? Да потому что лет через пять я в аналогичной ситуации чуть не попал в довольно неприятную историю.

«Локомотив» отправлялся на матч в Ленинград. Поезд отходил часов в двенадцать ночи. Я выехал за час, сел на двадцать третий трамвай до Сокола. Вагон полупустой – человек семьвосемь, а у меня с собой было тысячу двести рублей – прихватил, чтобы купить в Ленинграде телевизор КВН. И вдруг с задней и передней подножек заходят по два бандита с ножами и начинают отбирать деньги. Ко мне подошли, и один вдруг и говорит подельнику: «Не трогай, это свой». Болельщиком оказался. Остановки через три они выскочили. У них там своя поделенная сфера действия была – четыре пролета. Как подъехали к Соколу, меня милиция и схватила. Потерпевшие показали, что я чуть ли не наводчик, что их обобрали, а «своего» не тронули. Слава богу, на месте оказался какой-то начальник, посмотрел мое удостоверение, билет, словом, быстро разобрался. Если бы задержали до выяснения обстоятельств, опоздал бы на выезд. А тогда с этим делом строго было…

Так прошла моя юность. В начале 1952 года я не явился на ответственную встречу по баскетболу, потому что в это же время играл за «Крылья». Тренер, Наталья Константиновна, выслушала мои объяснения, и к ее большой чести сказала:

– Да… Я вижу, душа у тебя лежит к футболу. Пойдем.

И повела меня на стадион «Красный Балтиец», на улицу Владика Волкова, где тренировалась команда ВВС…

Было это ранней весной, в начале марта. На «Красном балтийце» нас встретил сам Гайоз Иванович Джеджелава – старший тренер ВВС. Он просматривал молодежь перед отъездом на сборы в Сочи. Тренировка проходила в зале, но то ли сквознячок дул, короче, Джеджелава выглядел очень эффектно. В кедах, трусах, гетрах и своем полковничьем кителе. Грузин все-таки, любил показаться. И опять судьба мне помогла, проверяли меня на ударах. Поставили в ворота молодого парня, а Джеджелава взял несколько мячей и стал накатывать с интервалом в две-три секунды, чтобы я бил по воротам. Затем удар с полулета, затем с отходом назад и разворотом… Закончился просмотр тем, что я сбил оконную решетку – такую рейчатую, как стеллаж в бане, под душ. Тренер, посмотрел на обломки и сказал:

– Ну что ж. Пускай ходит ко мне.

Неделю я посещал вечерние тренировки, потом прибегал домой, поем, посплю чуть-чуть и, тоже бегом, на завод в ночную смену. Через неделю Джеджелава подозвал меня и тихо сказал: «Я тебя беру с собой на юг, на сборы, но если ты кому-нибудь скажешь, то вместо тебя поедет именно он». Я, конечно, был вне себя от счастья. Мне тогда и потом снился кошмарный сон, как на зеленом газоне вдруг появляется здоровая заводская стружка. Вскакивал в холодном поту. Написал заявление, чтобы мне дали отпуск за свой счет на месяц по семейным обстоятельствам. Так бы не отпустили: режимное предприятие.

Дней через десять, явился, как и было велено, в так называемое здание Варшавского договора на Ленинградском проспекте, где была резиденция Василия Сталина. Собралось много народу, но, к своему ужасу, я не увидел Джеджелавы.

Начальник политотдела открыл собрание и представил Всеволода Михайловича Боброва как нового старшего тренера команды. Гайоза Ивановича Василий Сталин освободил. В Сочи должны были поехать шестьдесят человек, включая основной состав. Мы как-то сразу сошлись с Толей Исаевым. Он был такой же молодой и скромный, в военной гимнастерке и яловых сапогах, его только что призвали в армию с завода «Красный пролетарий». Сели вместе и стали слушать Боброва. Он зачитывал списки тех, кто через день отправлялся на сборы. На пятидесятой фамилии мы уже разуверились во всем. И вдруг в последней десятке звучит: «Исаев, Бубукин!». Да еще и в одном купе.